Людмила Ситникова - Противоядие для свекрови

– Кстати, как его настоящее имя?

– Дориан. И Сильвестр с Рудольфом играют без псевдонимов.

– А мы?

– Разумеется, останемся под своими именами.

– Нас засмеют, – твердила Катка, – как пить дать засмеют. Я же потом постесняюсь на улицу выйти.

Розалия направилась к двери:

– Завтра особо в постели не валяйся, к восьми обещали подъехать ребята.

– Какие ребята?

– Симпатичные.

– Я серьезно.

– В твоей ванной комнате забыли установить камеру.

– Что?

– Спи спокойно, детка. Приятных сновидений.

– Подождите, мы так не договаривались, я не давала согласия на установку камеры в ванной.

– Надо было внимательней читать контракт.

– Я буду сопротивляться, – ляпнула Копейкина.

– На здоровье, только постарайся убраться из комнаты к восьми. Ребятки ждать не собираются.

– Но…

– Пусть тебе приснятся ангелы, детка.

Через пять минут из спальни свекрови послышалась громкая музыка.

Теперь, стоя в аэропорту, Ката задавалась единственным вопросом: почему родственницу Агафонова встречает не сам Агафонов, а она? И опять внутренний голос возвестил:

«Потому что ты мямля».

С данным утверждением трудно не согласиться. Когда Геннадий попросил Катарину об одолжении, то с уст продюсера слетела гениальная фраза:

– Лидуня – твоя мать. Дуй в аэропорт и встреть родительницу в лучшем виде. Вы должны войти в контакт.

Копейкина не успела спросить, в какой контакт она должна входить с Гаврилюк, и вообще, с чего бы она обязана исполнять роль шофера, как Генка, проорав в трубку номер рейса, поспешил отсоединиться.

Однако нервная система начинает сдавать. Сколько можно копошиться? Неужели Гаврилюк до сих пор не может получить багаж?

По громкоговорителю объявили, что произвел посадку самолет из Новосибирска.

Катка озиралась по сторонам. Стоящая рядом молодая женщина, прищурив глаза, всматривалась в лица выходивших пассажиров авиалиний. Заметив Каткину табличку, она спросила:

– Встречаете Лидию Гаврилюк из Томска?

– Да.

– И я, – незнакомка пожала плечами. – Ума не приложу, где она застряла?

– А вы, простите, кем Лидии Владимировне приходитесь?

– Никем. Наши матери живут по соседству. Узнав, что тетя Лида собралась в Москву, моя маман всучила ей для меня кое-что. Блин, я битый час здесь торчу. Может, стряслось что?

Катарина поежилась:

– Подождем еще немного, а потом…

– Беляночка! – Возглас восторга прозвучал над самым ухом.

Катка вздрогнула.

Обернувшись, она увидела средних лет шатенку с раскосыми небесно-голубыми очами. Правильной формы губы на слегка полноватом лице дамы заискрились улыбкой.

– Беляночка, девочка, ну наконец-то. Я устала ждать. Стою, стою, а никого нет.

– А когда вы прошли?

– Минут двадцать назад. Думала, все про меня забыли.

Беляна снова прищурилась.

– Когда я видела вас последний раз, вы были жгучей брюнеткой.

– Актриса должна меняться, – Лидия Владимировна театрально закатила глаза. – А вот ты совсем не изменилась. Юное личико, пухлые губки и ни одной морщинки. Белянка, признавайся, каким средством пользуешься?

– Мажу лицо детским кремом.

– И все?

– Да.

Брови Гаврилюк поползли вверх:

– Не верю. Я каких только кремов не покупала. Результат нулевой. А про детский даже не думала.

На мгновенье Гаврилюк нахмурилась:

– Какое безобразие! Хамство чистой воды!

– Вы о чем?

– Меня должна была встретить одна особа. Генчик уверял, что она пунктуальна, на деле же эта засранка продинамила меня по полной программе. Сейчас же позвоню Генчику. Как можно с таким пренебрежением относиться к приезду актрисы?

Беляна коснулась локтя Гаврилюк:

– Тетя Лида, вас встречают. Посмотрите чуть левее.

Лидия Владимировна повернулась, увидела насупившуюся Катку с табличкой и заголосила:

– Ой, нет мне прощения! Как неловко я себя чувствую! Вы от Генчика?

– От него, – Катарина сунула табличку в сумочку.

– Бога ради, не сердитесь. Немедленно скажите, что вы меня простили. Немедленно! Иначе я развернусь и улечу обратно в Томск. Хотя нет, там мне нечего делать. Я… я… наглотаюсь снотворного и уйду из жизни.

Катка процедила:

– Я на вас не сержусь.

– Правда? Спасибо, дорогая. Мне всегда говорили: язык твой – враг твой. Никогда не умела держать его за зубами. Если не ошибаюсь, вы Олесечка?

– Катарина.

– Будем знакомы… дочка.

Беляна кашлянула:

– Тетя Лида, у меня слишком мало времени. Мать сказала…