Дарья Донцова - Ночная жизнь моей свекрови

– Садитесь, – предложила Славкина, – я Даша, а вас как зовут?

– Лампа, – представилась я.

Мастер с трудом втиснулась в кресло и спросила:

– Вы к нам по рекомендации постоянного клиента?

– Я от Ларисы Ерофеевой, вашей соседки по даче, – начала я, но Дарья не дала мне договорить.

– Ах, от Ларки! Извините, я обязана предупредить, что у нас очень дорого! Вам лучше сначала уточнить на рецепшен прейскурант.

Я вынула удостоверение, открыла его и показала мастеру.

– Девушки-блондинки в приемной очень милы, но мне не хотелось сообщать им истинную цель своего визита. Вы в курсе того, что случилось с Ларисой Ерофеевой?

– А что? – эхом повторила Славкина.

– Она пропала, – ответила я, – не вернулась домой в ночь с десятого на одиннадцатое июля. Неужели вам Анатолий не сообщил?

– Толька? – скривилась Даша. – Бьюсь об заклад, он заметил отсутствие горячего завтрака, а не любимой жены. Не уверена, что он помнит, как меня зовут. Лара его сюда раз в два месяца таскает, так он с кислой рожей в кресле сидит. Можно подумать, его на плаху приволокли. Эгоист.

– Вы недавно стригли Ларису? – спросила я.

Даша попыталась положить ногу на ногу, но не смогла.

– У Лариски шикарные волосы, многие о таких мечтают, да достаются они единицам. Пышные, густые, укладываются идеально, и мне очень ее естественный цвет нравится, рыже-медовый. Красота!

– Но Ерофеева красилась в брюнетку, – напомнила я.

Славкина кивнула, три подбородка вздрогнули.

– Детские комплексы. Ларка рассказывала, как ее в школе дразнили и мать масла в огонь подливала, дудела ей в уши: «Мужчины боятся рыжих, они их ведьмами считают».

– Не самая мудрая позиция, – вздохнула я.

Даша сложила на подушкообразной груди толстые руки.

– Ну это с какой стороны посмотреть. Моя маманька весила полтора центнера, папаня с бабушкой ей под стать были. Начни они меня с раннего детства толстухой звать и пугать, что я останусь без мужа, я бы, может, на диету села. Но у нас никто дома по поводу веса не заморачивался, и вот итог. Я пытаюсь хоть десять кило скинуть, но организм с ними расставаться не собирается.

– Рыжие волосы не нанесут вреда здоровью, – возразила я.

– Зато морально они Ларку убивали, – хмыкнула Славкина и, подавшись чуть вперед, достала из коробки конфету. – Она сначала вообще цвет вороного крыла хотела, до прихода ко мне сама так красилась. Но я Ерофееву убедила, что бледная кожа ее лица тогда серо-синей покажется. Мы постепенно ушли от излишней темноты, я ее превратила в шатенку. А в начале июля Ларка прибежала и потребовала: «Сделай мне стрижку под Викторию Манхен!» И сует мне журнал с фотографией. Я прямо взбесилась, сказала: «Ларка! У этой швабры на голове три волосины, которые ее стилист старательно лаком растрепывает, чтобы они гуще казались. Виктория бы за твои кудри полжизни отдала».

Но нет, она уперлась. Мы долго спорили, в конце концов Лара обиделась и выдала: «Если ты меня бесплатно стрижешь и красишь, значит, я не имею права на собственное мнение? Ладно, пойду в простой салон! Там мне любую прическу сделают!»

Славкина, кряхтя, наклонилась к журнальному столику, взяла из коробки круглую шоколадку, отправила в рот, прожевала и продолжила:

– Я ее не отпустила, скрепя сердце отчекрыжила шикарные волосы, устроила Ларке на голове взрыв склада макаронной фабрики, и та ушла счастливая. Постойте, когда она пропала?

– Десятого вечером, в районе двадцати трех часов, – уточнила я.

– Вот бедняжка! – расстроилась Даша. – Как раз когда собиралась выйти на денежную работу!

Я затаила дыхание:

– Куда?

Славкина чуть смутилась:

– Это не моя тайна. Лара мне доверила, как подруге, но просила не разглашать.

Даша снова потянулась за сладким, но я схватила ее за руку.

– Ларису похитил маньяк.

– Ой, мамочки! – по-детски отреагировала Славкина. – Он убьет Ерофееву?

– Да, – подтвердила я, – если мы быстро не найдем вашу приятельницу, ей грозит смерть. Поэтому забудьте об обещании хранить тайну и немедленно все рассказывайте.

Даша покосилась на коробку ассорти и заговорила.

Лариса нравилась Славкиной, а вот Анатолий вызывал у нее чувство гадливости. Он откровенно не хотел ничего делать и оправдывал собственную лень тем, что народ делится на две категории: ломовые лошади и нежные антилопы. По мнению Ерофеева, Лара принадлежала к первым, а он ко вторым. Мужик не стесняясь произносил: «Не всем от природы дано возвыситься над бытом и решать философские проблемы. Таких, как я, на Земле наберется немного, но именно мы, непрестанно мысля, создаем вокруг планеты особое поле, в котором формируется судьба человечества».