Валерий Лапикур - С. С. С. Р. (связано, спаено, схвачено, расплачено)

- Ну… я пошел?

Это был тот редкий случай, когда Горохов не сообразил, что ответить. И только когда Федорин уже скрипнул дверью, окликнул его:

- Слушай, раз ты идешь - так иди. Вопросов нет. Но вот приходил-то зачем?

Федорин повернулся, открыл рот - и ничего не сказал. Ну, в самом деле, с одной стороны он уверен, что предупреждения о цепочке когда трагикомических, а когда и откровенно трагических случаев он получал. До того как все происходило. И то, что это как-то связано с упавшим на голову кирпичом, сомнений у Федорина тоже не вызывало. Более того, какое-то неясное, но совершенно гадостное ощущение, что убийство в «промзоне» не последнее звено, тоже присутствовало в его подсознании.

Но с другой стороны - войдите в положение задерганного милицейского капитана-следака. И особенно его нового начальника, еще пуще задерганного… Куда они подошьют это самое предчувствие беды? Под какую статью своих мудреных милицейских инструкций подгонят? Хорошо еще если скажут, что, мол, после удара кирпичом по голове пострадавшим и не то чудилось. А если заподозрят, что сам Федорин каким-то странным, но совершенно немистическим образом связан и со стрельбой на вокзале, и с убийством в «промзоне» - так что тогда?

А может - и вправду почудилось? Нервы в последнее время шалят, на работе сплошной стресс, дома обстановка, близкая к террору… тут и без кирпичей уподобишься одному сослуживцу, который ни с того, ни с сего стал на четвереньки, залаял, а потом подбежал к начальнику и укусил того за ногу. Обоих свезли по «скорой» - начальника в инфарктную палату, а лысого Маугли - в психушку.

Как там писал Сергей Есенин? Жизнь - обман с чарующей тоскою? Похоже…

Наверно, Супруга права: нечего ему из себя матюганскую Вангу корчить. Себе спокойнее.

А Брынцев, в конце концов, мог и в самом деле девочку порешить, уйти, а потом опять вернуться. Больной человек, что с него возьмешь.

На этой мысли Федорин пришел к выводу, что лучше ему в следственные органы со своими предчувствиями и видениями впредь не соваться. А в дальнейшем, ежели снова что-то почудится, извлечь из этого максимальную пользу для себя. Как в истории с внезапным приездом и таким же скоропостижным отъездом Тещи. Хватит! Надумался о Родине, образно говоря, по самые гланды, пора подумать о себе.

Эта слегка припоздавшая мысль настолько порадовала Федорина, что он даже запел что-то такое - вслух и на ходу - чего раньше за собой не наблюдал. Да так громко запел, что какая-то злоехидная старушка, которую он, походя, задел плечом, крикнула ему вслед:

- Рано, пташечка, запела! Как бы кошечка не съела!

А может, это совсем и не старушка крикнула?

Как это ни парадоксально, однако жуткое убийство Зинаиды Байковой имело для города и свои положительные последствия.

Во-первых, хотя бедолага Брынцев оставался единственным официальным подозреваемым, милиция, по настоянию сенатора Тошмана, продолжала усиленное патрулирование улиц и дворов. «Усиление», состоявшее преимущественно из хорошо откормленных штабных прапорщиков, чуть ли не вслух роптало и срывало зло на малолетних хулиганах, бомжах и немногочисленных матюганских наркоманах. Что в свою очередь подкрепило у граждан ощущение собственной безопасности.

Во-вторых, выгадали лица женского пола, которые из боязни встретить маньяка, отказывались выходить на работу во вторую смену. Чувство страха было преодолено надбавкой к зарплате.

И третье - матюганские мужья, а также женихи и гражданские сожители теперь провожали и встречали свои половинки на работу и с работы, чуть ли не до самой двери или проходной. Что в свою очередь способствовало укреплению формальных и неформальных брачных уз и общей семейной атмосферы.

Однако - правду сказал какой-то древний мудрец, что только плохое не имеет конца. А все хорошее, к сожалению, скоротечно.

Для начала штабные прапорщики додавили свое начальство каждодневным нытьем на тему: «Пока мы ловим непонятно кого и неизвестно зачем, в отделениях некому заполнять служебную документацию. И рано или поздно господ командиров взгреют по первое число вышестоящие товарищи». Усиленное патрулирование сняли.

Вслед за милицейским прикрытием отступили на заранее заготовленные позиции и мужчины, сопровождавшие своих подруг по вечерам и встречавшие их утром. Мол, раз уже и милиции на улицах не видно, так на кой «икс» им обувь снашивать? Тем более, что из-за этого самого гребаного маньяка чуть было не распались спаянные мужские компании. Страшно сказать, но впервые после горбачевского сухого закона в городе резко упал выторг от продажи водки.