Юлия Климова - Здравствуйте, я Ваша золушка

– Федя, я тебя сейчас по голове чем-нибудь тресну, чтоб глупости не говорил, – расстроилась Машенька. – Ты где насобирал-то подобное?

– Подружки-соседки твои… поделились, – Федор Иванович пожал плечами, намекая на свою полную непричастность.

– Сороки-белобоки, а не подружки! – Мария Дмитриевна встала и всплеснула руками. – Ты смотри! Брата моего двоюродного вдовцом сделали! Они сказки сочиняют, а ты слушаешь и повторяешь. Гвоздики… Меньше надо у окна с биноклем торчать.

Федор Иванович покраснел так, что пожарная машина на его фоне сейчас бы показалась бледной. Ой, дурень, ой, дурень…

– А он… брат твой, да? Двоюродный? – радость ударила в голову.

– Да, – четко ответила Мария Дмитриевна. Подошла к столу, закрыла широкую деревянную шкатулку и… хитро улыбнулась. Ревность была приятна и, выставляя гвоздики к окну пару недель назад, Мария Дмитриевна не сомневалась, что ее бывшему мужу это не понравится. Она хотела его озадачить, удивить, распалить, но не думала тогда, что соседки наболтают ему всякой ерунды от души. Ох, и повеселились сороки-белобоки! Ох, и напридумывали!

– А гвоздики мне клиентка подарила – в знак благодарности за хорошую работу. Я ей юбку сшила. Юра полгода назад в Москву перебрался с семьей, помнишь, он к нам один раз приезжал, когда мы только поженились? У него еще такая смешная бородка была «клинышком»?

– Смутно, – честно признался Федор Иванович и ни к месту улыбнулся до самых ушей.

– Он с женой поругался и ко мне стал обедать приходить, и ужинать иногда… Тяжело же, когда с близким человеком в ссоре. Теперь-то уж они помирились.

– А я увидел, что на тебе платье парадное, и чуть с ума не сошел! Гвоздики, наряд особенный… и он…

– Платье? Так у Катерины Васильевны день рождения был, и я его надевала, мы часа в три отмечать засели и гуляли до вечера. В тот день у меня пирог удивительно воздушным получился… А потом Юра подъехал.

– Уф, – только и смог выдохнуть Федор Иванович. На него обрушилась блаженная истома, он расслабился и с чувством произнес: – а про меня в журнале написали, что я очень хороший – заботливый и добрый. Может, опять поженимся, а?

* * *

– Извините, вас как зовут?

– Саша.

– Позвольте и мне представиться – банкир Герман Александрович Кобякин.

– Очень приятно, – ответила Сашенька, пока не понимая, приятно ли ей на самом деле или нет.

– Пожалуй, я сразу раскрою карты… – продолжал тем временем усатик. – Я же не случайно пригласил вас на танец.

– Да?

– Мне нужна жена. Красивая, скромная, порядочная. И мне кажется, вы отлично подходите на эту должность.

– Нет, я не подхожу, – испуганно мотнула головой Сашенька и, сбившись с ритма, наступила на ногу разомлевшему банкиру. – Ой, извините!

– Ничего страшного, мне даже понравилось, – он улыбнулся и продолжил: – напрасно вы отказываетесь вот так – сразу. Или вы посчитали мое предложение несерьезным? Что вы! Я ждал этого бала целый год и только для того, чтобы подыскать супругу! Где еще в наше время можно встретить достойную женщину? Только здесь!

– Но почему же… – Сашенька от удивления даже не нашла, что сказать.

– Я абсолютно в этом уверен! И я выбрал именно вас.

Восторженное настроение Сашеньки пошло на спад, быть выбранной на «должность жены» Германа Александровича Кобякина ей совершенно не хотелось. Ей хотелось танцевать.

– Мы с вами совсем незнакомы…

– Вы правы, но эту досадную ошибку легко исправить. – Банкир Кобякин оказался упорным. – Расскажите мне о своей семье.

– Герман Александрович… – Сашу начала злить такая навязчивость.

– Для вас просто Герман.

Сашенька покосилась на банкира и попыталась определить: сколько ему лет? На первый взгляд – сорок восемь или даже больше. Нет, называть его по имени она никак не сможет. Да даже будь он моложе… нет, он совершенно чужой человек.

– Мне кажется… – она смутилась, но решила не отступать, – мне кажется, к выбору жены нельзя подходить так…

– Планово?

– Да.

– Понимаю ваш романтичный настрой, но выражу свое несогласие. Планировать в жизни нужно абсолютно все! Абсолютно. – Герман Александрович откинул голову назад, и слипшиеся волосы блеснули гелем. Раздув щеки, он повел Сашеньку вправо, затем картинно развернул, видимо, позабыв о том, что танцует не танго, и добавил: – наш брак – дело решенное, если, конечно, в вашем роду не было душевнобольных. На своих наследников я, знаете ли, делаю огромную ставку.