Дарья Донцова - Страстная ночь в зоопарке

Из коридора послышался грохот и вскрик. Забыв про водные процедуры, я ринулась на звук и нашла Бориса на полу в холле. Рядом валялась железная подставка для тростей и зонтиков.

– Боже! Ты упал! – испугалась я. – Сломал лодыжку?

– Нет, – простонал он, – зацепился за идиотскую зонтичницу и рухнул.

Я посмотрела на задравшуюся штанину Бориса:

– У тебя забинтована щиколотка!

– Потому и шлепнулся, – пропыхтел Боря, – растянул связки, мне наложили тугую повязку, нога плохо действует. Фу! Извини, не хотел тебя напугать.

Он, кряхтя, поднялся.

– Ты такой бледный, – участливо сказала я, – глаза ввалились, губы посинели. Может, врача вызвать?

– Нет, – слишком резко воскликнул Борис, – просто мне было очень больно.

– Кто приходил? – спросила я.

– Сумасшедший господин по имени Франц, – ответил Борис, – решил выразить Оле соболезнования. Я ему сказал, что поминальная книга, в которой нормальные люди пишут подобающие слова, лежит в издательстве на рецепшен. Каюсь, наверное, я был груб, захлопнул дверь, задел подставку!

– Не повезло, – покачала я головой. – Там какая-то бумажка валяется.

– Где? – встрепенулся Боря, живо нагнулся, поднял красный обрывок и сунул в карман. – Раиса болеет, вот прислуга и распустилась, не пылесосит как следует.

Зина выскользнула из дома около полуночи, я увидела, как она вылезла из окна и пошла по дороге в сторону леса. Брать машину, чтобы следовать за беглянкой, мне показалось неуместным. После полуночи движение в Бургштайне замирает, Зинаида сразу увидит малолитражку и насторожится. Я тоже выскочила через окно, надвинула на голову капюшон своей старой теплой куртки и, в очередной раз радуясь тому, что новый яркий пуховичок остался у бухгалтера Карины, отправилась за Зиной.

Младшая дочь Федора отлично знала, куда направляется, и не думала о слежке, шла не оборачиваясь. Зинаида миновала лесок, пробежала сквозь квартал одинаковых трехэтажных построек, свернула на узенькую улочку, дошла до ее конца и очутилась около небольшого домика с белыми ставнями. Звонарева толкнула незапертую створку и крикнула: «Лера, это я». На крылечко упал луч света, он расширился, превратился в большой прямоугольник, Зина скользнула внутрь. Я осталась в саду. Лера? Вероятно, это Лякина. Почему мне в голову пришло имя скромной архивной мыши? Лякина отлично знает Олю, их связывает совместное проживание в коммуне хиппи. Федор, Борис и жена Робби до сих пор дружат. Прикати Лякина в Бургштайн, она бы поселилась в особняке Волковой.

Я медленно обошла здание, не нашла ни одного приоткрытого окна, поднялась на крыльцо, осторожно нажала на ручку, и – о чудо! – дверь бесшумно приоткрылась, она по-прежнему оставалась незапертой.

Очень осторожно я прокралась по узкому коридорчику и встала у проема, отделенного толстой портьерой.

– Неразумно здесь оставаться, – сказала Зина.

– Я уеду только после похорон Бориса, – ответил на удивление знакомый женский голос.

– Лучше сейчас уехать, – настаивала Зина.

– Ну уж нет! – не согласилась тетка. – Хочу увидеть на кладбище лицо Ольги! Я это заслужила. Да и мое исчезновение вызовет подозрения.

Я вцепилась в занавеску. Хозяйка оговорилась: Борис жив, она имела в виду Роберта.

– Что будет с нами? – тоскливо протянула Зина.

– После операции детей не родишь, но заживешь счастливо, – начала Лера.

Конца фразы я не услышала. В мое плечо впились крепкие пальцы, я ощутила сильный толчок и ткнулась в гардину, та разошлась в стороны, я помимо желания влетела в гостиную, увидела Зину, Варвару из «Шпикачки» и услыхала сзади голос Нади:

– У вас незваные гости.

Я хотела улыбнуться, но ничего не получилось. Сегодняшние мои приключения можно назвать «неудачные прятки». Сначала меня обнаружила Раиса, теперь поймала Надежда. А еще говорят, что снаряд в одну воронку два раза не падает.

Зинаида вскочила:

– Вилка! Как ты сюда попала?

Я пыталась сообразить, что сказать, но от удивления слова застряли в горле.

– Лера, как всегда, не заперла замок, – заявила Надежда, толкая меня к креслу, – а кое-кто воспользовался этим и влез в дом.

– Зачем приперлась? – зло спросила у меня Зина.

– Борис попросил, – призналась я и выложила присутствующим соображения Маркова о пьесе.

Когда мой рассказ иссяк, Зина повела себя странно.

– Пьеса! – засмеялась она.

– Отныне присваиваем Боре титул «Догадливая обезьяна», – подхватила Надя, – зря мы текст у Олега купили, он натуральный гений. Надо было чего попроще взять, все равно бы Ольга поставить приказала. Она не хочет с отцом и Оксаной ссориться, получила чудесный повод с нами помириться.