Дарья Донцова: Страстная ночь в зоопарке

Если ваша жена полнейшая дура, то, может, именно по этой причине она согласилась выйти за вас замуж?

– Рая, немедленно принеси чай, – послышался из глубины квартиры недовольный мужской голос, – да завари хоть раз нормально! Эй, ты, дура, поживей! Идиотка стоеросовая!

– Через десять минут, Толенька, – угодливо крикнула в ответ женщина.

– Сейчас! – сварливо велел муж. – Сию секунду, кретинка!

– У меня в гостях Виола, – попыталась успокоить его хозяйка, – мы занимаемся настоящей новогодней коврижкой. Вилка хочет сделать подарок Оле, Роберту и Борису на Рождество – собственноручно приготовленный десерт.

– Чай! – крикнул Анатолий. – Без промедления!

Раиса умоляюще взглянула на меня:

– Вилка, ну простите, Толенька просто как ребенок! Мне придется отлучиться на пару минут!

Я улыбнулась.

– Ну конечно, мужчинам трудно терпеть голод и жажду. Можно пока посмотреть коллекцию ваших фигурок?

– Любуйтесь на здоровье, – кивнула Раиса и поспешила к чайнику.

Я подошла к небольшому стеклянному шкафу и стала рассматривать уродливые изделия из керамики. Ни малейшей художественной ценности, на мой взгляд, коллекция не имела, Рая просто покупала то, что вызывало у нее умиление: вылепленных из глины щенят, котят, божьих коровок, птичек. Похоже, большинство «раритетов» изготовлено в Китае, но не в эпоху Мин, а пару лет назад. Красная цена всему «зоопарку» – от силы сто евро. Хотя, думаю, в Москве подобный китч стоит намного дороже, в столице России непомерные цены на все. Я не понимала, насколько у нас все дорого, пока не приехала в Бургштайн и не прошлась по местным лавкам. Ей-богу, лучше мне было не затевать это, потому что я сильно расстроилась.

Лет двадцать назад человек из России, очутившийся в какой-нибудь изобильной стране Европы, да еще незадолго до Рождества, испытывал полнейший шок и хотел купить абсолютно все, на что падал взор: от продуктов и хозяйственных мелочей до автомобилей, шуб и нижнего белья. В Москве в то время ничего не было. В году этак девяносто втором я наблюдала, как двадцать девятого декабря народ штурмом брал гастроном, в котором выбросили жуткие сизые сосиски, и страшно завидовала тем, кому они достались. Сейчас на такой изыск в нашей столице никто даже не взглянет, нынче на прилавках изобилие снеди и вещей. Но мы, очутившись за рубежом, как в прежние времена, замираем у витрин с раскрытым ртом. Только теперь удивляет не ассортимент.

Вчера Раечка завела меня в местный супермаркет – обычный сетевой магазин под названием «Онопри», – и я элементарно разозлилась. Ну, во-первых, выбор тут все равно намного больше, чем в элитной московской «Земле гурманов», куда я изредка заглядываю, а во-вторых, за упаковку йогуртов из шести штук, тех самых, которые покупатели в столице обходят стороной, потому что за них требуют столько денег, сколько и здоровый верблюд в мешке не унесет, здесь просили… три евро. В винном отделе теснились бутылки отличного французского вина не дороже пяти европейских рубликов, и это, по мнению жителей Бургштайна, отвратительно дорого. Сливочное масло, ветчина, фрукты, консервы, даже ватные палочки здесь оказались теми же, что в супермаркете возле метро «Варшавская», но я видела другие ценники, а в голове возник вопрос: ну по какой причине я покупаю ЭТО в десять раз дороже? Только не надо говорить о расходах на транспортировку. Коробки с замороженной пиццей благополучно прилетели в Бургштайн из Лос-Анджелеса, и здесь за них просят по четыре евро. Те же упаковки в столице России стоят по полторы тысячи рублей. Ну-ка, давайте посчитаем. Из американского города до Бургштайна девять часов лёта, а до Москвы одиннадцать. Почему стоимость так возросла? Готова спорить, что в России красная цена быстрозамороженному полуфабрикату должна составить шесть-восемь евро. Но почему за него просят аж сорок? Ответ прост: у нас бизнесмены слишком жадные.

Окончательно доконала меня пара туфель, красивых бежевых лодочек фирмы «Моу-моу». Решив достойно выглядеть за границей, я сгоняла накануне отъезда в один из московских торговых центров и, купив себе модную обувь, отдала десять тысяч рублей. Отлично понимаю, каким эпитетом вы меня сейчас наградите, но попытаюсь оправдаться.

Летом прошлого года из города Бургштайн, расположенного в Центральной Европе, мне пришло письмо от владельца издательства «Роб».