Наталья Александрова: Призрак мыльной оперы

— Случи-илось! — прорыдала Лола, еще крепче прижав к себе сверток. Сверток дернулся и заскулил.

Из этого Леня сделал вывод что Пу И, по крайней мере, жив.

— Да что случилось-то? — повторил Леня свой вопрос. — Мне кто-нибудь объяснит?

Он повернулся к Перришону — все же он говорящий, но попугай ответил в своем обычном духе:

— Кошмар-р! Тр-рагедия!

— Это я виновата, — проговорила Лола, справившись с рыданиями. — Я ее выбросила в помойное ведро, но не успела донести до мусоропровода… а Пу И… ты же знаешь, какой он любопытный! Он влез в ведро, нашел ее и… и съел! — И Лола снова зарыдала.

— Кого — ее? — переспросил Леня.

Впрочем, догадка уже забрезжила в его мозгу. И эта догадка тут же подтвердилась.

— Бофена-аку! — прорыдала Лола. — Пу И съел бофенаку! Что с ним теперь будет?

— Ну, ты же говорила, что эта бофенака безвредная, даже полезная! — напомнил Леня своей боевой подруге. — Ты же ее сама принимала…

— Одно дело — я, и другое — маленький песик… И потом, я же не ела ее, а он… Она на него уже начала действовать!

— Действовать? Как? — осведомился Маркиз. — И почему ты завернула Пу И в это полотенце? Ему там явно не нравится!

— Чтобы… чтобы не видеть того, что с ним случилось! — прорыдала Лола. — Чтобы не видеть, какой стала его шерстка!

В это время Пу И вывернулся из полотенца и вырвался на свободу. Спрыгнув на пол, он остановился посреди кухни.

Аскольд испуганно мяукнул и отскочил в угол, Перришон взлетел на холодильник и оттуда крикнул:

— Фур-рор!

Зрелище и впрямь было удивительное.

Чудесная шерстка Пу И, отличавшаяся приятным золотисто-рыжим оттенком, стала теперь ярко-розовой.

— А что, гламурно, — протянул Маркиз. — Он будет иметь успех среди продвинутой публики. Лолка, не горюй, это у него быстро пройдет! А мы сегодня будем ужинать?

См. роман Н. Александровой «Глаз ночи».