Ирина Пушкарева: ПростиТурция, или Восток - дело темное

Дочь свою Борис Семенович обожал и всячески баловал. У девочки было настоящее детство с самыми лучшими игрушками, красивыми платьицами и вкусной колбасой. Папа прощал ей детские шалости, в меру возможностей лично посещал родительские собрания в школе и, как мог, занимался воспитанием любимого чада.

Но при всем при этом бескрайнем баловстве и потакании девочка выросла на редкость умненькой и сообразительной. Тут, скорее всего, сказались воспитание и жесткий контроль со стороны мудрой интеллигентной еврейской бабушки, которая, в отличие от своего сына, Ксюшиного папы, гоняла девочку за сгорбленную спину, заставляла учить два иностранных языка и ужасно ругалась в случае неправильного обращения внучки со столовыми приборами.

И снобизма дешевого в девочке никогда не наблюдалось. Ну вот не принято было в их семье делить знакомых на «полезных» и «неполезных», а уж про материальный достаток друзей и приятелей вообще никто никогда не разговаривал! А оно ведь как обычно получается — как в семье к окружающей действительности относятся, так потом дети себя по жизни и ведут. В семье Леви ко всем относились очень доброжелательно и без всякого носозадирательства. Ксюшины мама с папой всегда радовались гостям, и, когда к дочери заглядывали подружки-одноклассницы, родители принимали их душевно и с пирожными. В семье никогда не было разделений «ты с этой девочкой не дружи, у нее папа простой сантехник, а вот у этого мальчика папа директор, его надо на день рождения пригласить!». Вот такая обычная советская небедная еврейская семья…

Другое дело, что годам к тринадцати Ксюша сама перестала приглашать в гости одноклассников. И друзей у нее практически не было. Друг, он ведь согласно тогдашней всеобщей пропаганде, какой должен быть? Он же должен за тебя в огонь и в воду, он же должен быть надежным и бескорыстным, верным товарищем и вообще плечом в трудную минуту!

А на деле все оказалось совсем по-другому. «Друзья» Оксанке попадались большей частью завистливые, корыстные и на редкость ограниченные.

— Оксана, я же твоя подружка? Ты должна подарить мне эту куклу! Друзья ведь должны делиться!

Когда Ксюша столкнулась с таким заявлением в первый раз, она растерялась и притихла. С одной стороны, делиться-то, конечно, надо… Но вот с какой стати? Почему это она должна свою любимую красавицу-куклу кому-то отдавать, даже если так положено делать?

— Конечно, Ксюша, у тебя папаша вон какой! У него деньжищ немерено! Что тебе стоит дать мне поносить свою кофточку? У тебя таких кофточек пять штук!

Дык, а кто, собственно, мешает твоим родителям тебе такую же кофточку купить? И вообще, бабушка говорит, что носить чужие вещи негигиенично! А с другой стороны, если не подарить и не поделиться — разговоры какие-то непонятные начинаются, мол, Ксюша Леви зазнайка, гордячка и вообще нос задрала! Кому ж захочется, чтобы про него так говорили?

Остается одно из двух — или терпеть, или не дружить… Почему-то вариант «не дружить» для Оксаны оказался более предпочтительным.

Потихонечку круг ее близких знакомых и друзей становился все меньше и меньше — девочка аккуратно прекращала общаться с теми, кто откровенно клянчил и завидовал. Дальше стало еще хуже — когда Оксана и, соответственно, одноклассники ее повзрослели, началась вообще полная ерунда. Почему-то для большинства знакомых стало нормальным делом занимать у Ксюши денег — совершенно осознанно подразумевая, что отдавать их никто не собирается. А че, с нее ж не убудет! Попросит у папаши, у него этого добра навалом! И такая дребедень — каждый день…

Годы шли. Борис Семенович рано, но благородно седел. Жизнь в стране менялась — стремительно и кардинально. Заводы разорялись, народ повально беднел, идеалы менялись, стабильность рушилась со звоном свысока упавшего медного таза. Вовремя сообразивший, куда и откуда дует ветер перемен, товарищ Леви душевно попрощался с коллегами по работе, поклялся всем, кому только можно, в дружеской поддержке и ушел в большой бизнес. Вот тут-то и пригодились все его иностранно-выставочные знакомства, зарубежные связи и прочие блага острого ума и национальной хватки.

В отличие от большинства тогдашних бизнесменов, Борис Семеныч занялся не спекуляциями и воровством, а вложил все накопленные и по-умному сохраненные в девальвации и кризисы сбережения в производство и научно-технические разработки. «Крутые пацаны» над ним подшучивали, бандиты и рэкетиры научную крысу не трогали — и как-то так получилось, что он со свойственными ему осторожностью и здравомыслием к Ксюшиным пятнадцати годам стал одним из самых знаменитых и богатых людей в уже опять Екатеринбурге. Все его уважали, кое-кто побаивался, а некоторые и вовсе в политики пропихнуть пытались. Но бизнесмен Леви в политику не шел, со старыми друзьями продолжал поддерживать теплые отношения, славой своей и богатством ничуть не кичился.