Люда и Игорь Тимуриды - СУ-47 ДЛЯ МАТЕРИ ОДИНОЧКИ

Я подняла к небу заплаканное лицо. Я уже не могла.

Наконец, вздрагивающими руками я привязала к чашке тряпку. Чуть не уронив ее. И взяла тряпку в руку вместе с чашкой, чтоб уже не выпустить.

И уверенно сделала шаг.

- А что это у тебя в руке? – спросил доктор.

- Где? – бездумно спросила я. Его вопрос совершенно опять вышиб меня из сосредоточения. Я послушно открыла руку. Ленточка выскользнула, чашка упала на пол. Осколки веером разлетелись по комнате.

Я просто села на стул и зарыдала, не понимая, что со мной творится. Почему я такая бурая, растерянная и неловкая. Я же с пятисот метров убивала муху. А если не муху, то то, что проходило рядом.

- Так! – мрачно угрожающе сказал доктор. – Я сам донесу эту чашку!

С этими словами он взял последнюю Любину фарфоровую чашечку для кофе. Наученный моим горьким опытом и подозревая чашечки в чем-то странном, он все же взял ее с крайней осторожностью и двумя руками. Он подозрительно посмотрел на нее. Потом на меня. И даже шагнул мелким балетным шагом.

Я увидела, что он сейчас наступит на осколок стекла.

- Стой! – резко сказала я, кладя руку ему на шею. Он подозрительно замер, и чашечка ловко вывернулась у него из рук.

Осколки со звоном разлетелись по комнате. Я заворожено смотрела на это.

И тут мы начали, обнявшись, так хохотать вместе, так хохотать. Что просто умирали... Ну, может полчаса хохотали

- Так-так... – послышался странный сдавленный голос Принцессы от двери. Мы даже не сразу пришли в себя, и я осторожно высвободилась. Ибо от дверей на нас странно смотрели Принцесса и Люба. –

- Это мужчина, и он целует ее! – констатировала Люба. – И чашечки с полки у потолка разбиты, они даже не убрали их перед ЭТИМ.

Мой спутник медленно с достоинством обернулся, почему-то не выпустив меня из рук, как я не хотела вырваться. Он, наоборот, притянул и поставил меня рядом, крепко удержав.

- И я его знаю... – тихо прошептала Принцесса, хватаясь за сердце. Я не обратила внимания на ее необычное поведение.

Мой спутник, не глядя на Принцессу, со странной улыбкой вызывающе и спокойно смотрел на Любу, встретив ее тоже странный взгляд. Как-то странно она глядела и качала головой. Она так смотрела на него, будто знала его по фото и укоризненно спрашивала его взглядом, как он сюда попал и что он тут делает с дочерью? Он спокойно и уверенно выдержал его, когда Люба фыркнула, вздохнула и перевела взгляд на меня.

- Ну, разбила чашечки... – недоуменно сказала я. – Ну так я тебе сумочку купила... – я уже собиралась заплакать. Было так дурно.

О Принцессе все забыли, но она о себе сама напомнила, заставив всех вздрогнуть. Зарыдав, она бросилась на меня, отчаянно крича:

- Ненавижу!!! Ненавижу!!! Ненавижу!!!! – она безумно рыдала. – Как я ненавижу вас всех!!!! Ненавижу тебя, мама... – и, сев на пол, стала просто отчаянно всхлипывать, даже не всхлипывать, а давиться и биться безумными слезами. И потом, со слезами, стала бить меня и моего спутника изо всей силы, а потом, устав, ибо не доставала и до моего пояса, просто беспросветно зарыдала, безумно вцепившись и ткнувшись в мои брюки.

Ничего не в силах понять, я подняла ее на руки, обернувшись к своему спутнику, чтоб получить хоть какое-то объяснения, ибо Люба была в обмороке. Но натолкнулась на его странный затравленный и безумный взгляд остановившихся глаз. Он явно не был способен что-то объяснять – так он смотрел на девочку.

- Этого не может быть! – прошептал он с совершенно неразумным дебильным видом. В глазах его блестели слезы, он не мог отвести взгляд от нее. – Не может быть! Она же погибла! Этого просто не может быть, я просто свихнулся сегодня, Господи!!!!

Он так тяжело дышал, и так смотрел, ничего не видя, на нас с Принцессой, ничего не соображая внешне и ни на что не реагируя, что я поняла, что я сошла с ума. Если все ведут себя как сумасшедшие.

Я попятилась от него, чтоб не убить его случайно, ведь я чокнутая теперь.

- Оля!!!!!! – закричал вдруг отчаянно он, будто очнувшись, кидаясь к девочке.

Я вздрогнула от этого нечеловеческого крика, ибо он кинулся к нам. И хотел, безумец, выхватить Принцессу. И схватить ее на руки. Прижать, обнять, целовать, гладить...

Но та не давала себя взять, отчаянно бья его кулачком и ревя просто безумно, норовя нам обоим сделать больно. Не выпустив меня своей отчаянно вцепившейся в меня маленькой ручки.

- Ненавижу! – она вытирала лицо об меня, и била, тыкаясь, периодически сминая слезы об меня, потом снова била, прятая лицо у меня на груди, била, потом ревела, замирая на груди с спрятанным лицом, отчаянно вцепившись в меня. И пыталась побольнее ударить его рукояткой вытащенного у меня нагана. Она била его по голове.