Дарья Калинина - Призрак в кожаных ботинках

– По какому случаю сходка?

Хлебаковы враждебно молчали. Ментам ни своим, ни тем более городским они не доверяли. А вот среди родственников Мальвины нашлась парочка таких, кто с радостью сдал всю ситуацию властям. Эти люди принялись объяснять, что их родственница Мальвина – порядочная работающая дама – взялась ухаживать за пожилой женщиной, которую снабжала и продуктами, и лекарствами, и стройматериалами, и вообще была той родной дочерью. Взамен пожилая, облагодетельствованная Мальвиниными щедротами должна была оставить той свое имущество.

– А теперь эти, которые пальцем о палец не ударили ради старухи, хотят себе ее дом заграбастать. Наследниками себя покойной Глафиры Андреевны называют!

– Наследниками, говорите? – задумчиво произнес следователь. – А вы, значит, тоже наследниками покойной себя считаете?

– Мальвина наследница! И Федор – муж ее!

– Так-так… Тогда попрошу обе заинтересованные в получении наследства стороны проехать со мной в отделение.

Хлебаковы радости от этого приглашения не выказали.

– Зачем это?

Мальвина тоже не рвалась в полицию, равно как и дядя Федор:

– И почему это мы должны куда-то с вами ехать?

– А потому, что гражданка Сурикова Глафира Андреевна скончалась не своей смертью. Она была убита. Задушена ночью в собственной постели. И вы – наследники, как лица заинтересованные в ее смерти, должны проехать со мной.

После его слов над всеми Васильками воцарилась такая тишина, что стало слышно даже мычание коровы Зорьки далеко отсюда на лугу.

И пробудившийся дядя Вася очень кстати сокрушенно произнес:

– Вот как ведь в жизни бывает. Бабку убили, а корова ее пасется себе преспокойненько. Пасется и, между прочим, исправно доится.

В словах дяди Васи крылся значительный смысл, хотя в тот миг никто из присутствующих этого еще не осознавал. Глубокий смысл должен был открыться жителям Васильков позднее. И поэтому сейчас на дядю Васю и его слова, как это частенько случается с пророками в своем отечестве, внимания никто не обратил. И остался дядя Вася, всеми позабытый и заброшенный, сидеть на том бревнышке, на котором случилось ему приземлиться.

Впрочем, просидел он там недолго. Стоило скрыться из виду полицейской машине, увозившей с собой Мальвину с мужем и наиболее рьяных представителей семейства Хлебаковых, как дядя Вася встал и, что-то бормоча себе под нос, поплелся к своему дому.

– Выпить бы не мешало. Да где же возьмешь? Лавка сегодня не приедет, мотор старый, вот-вот закипит.

– Что ты там бормочешь, дядя Вася? – приветливо спросила у него Катя, которая как раз поджидала автолавку, чтобы купить какую-нибудь булку к обеду.

С домашней выпечкой дело у нее упорно не ладилось. Тесто на опаре проявляло прямо-таки феноменальную неуступчивость и никак не хотело подниматься.

– Еще хочу палочку дрожжей взять, – пояснила Катя, соскучившаяся в ожидании. – Начиталась, что дрожжи – это вредно, хотела на опаре тесто поставить. Вроде бы все правильно сделала, а оно не поднимается. Теперь куплю дрожжи да по старинке замешу тесто.

– Иди домой, Катенька, – посоветовал ей дядя Вася. – Не жди. До Низинок на своем тарантасе Петр еще кое-как дотянет, а к нам уж не доедет. Закипит.

Катя пожала плечами и осталась ждать. Слова показавшегося ей не вполне трезвым дяди Васи ее не вразумили. Катя сидела и мечтала о теплой булочке. Ну, если батона не будет, то хотя бы ржаного хлеба Коле нужно было купить позарез. То непонятное закисшее месиво, в которое превратилась поставленная еще вчера опара, не могло быть использовано для выпечки. За долгие часы ожидания тесто не поднялось ни на сантиметр, хоть самой воздух в него вдувай. И Катя осталась ждать.

Но когда автолавка с товаром не приехала в назначенный час, Катя насторожилась. На ее памяти такое было впервые. Обычно водитель – Петр Петрович – был точен словно часы. И в Васильках он появлялся ровно в час дня. Но только не сегодня. Сегодня Катя прождала его до половины второго, а потом позвонила в Низинки, где у нее жила знакомая. Та объяснила, что Петр Петрович сломался, у машины закипел мотор.

– Вот тебе раз! – воскликнула Катя. – Не иначе как дядя Вася накаркал!

Впоследствии же всем жителям Васильков было суждено признать, что тот случайный удар пивной бутылкой, который получил дядя Вася от старшего из семьи Хлебаковых, позволил открыться в нем пророческому дару. И дар этот оказался такой силы и размаха, что буквально не помещался в этом невинном старом пьянице, рвался наружу, сея вокруг панику и страх.