Дарья Донцова - Пятизвездочный теремок

— Домашние хлопоты отвлекают от тяжелых мыслей, — заметила я, — примите наши соболезнования в связи с неожиданной смертью Анфисы Ивановны.

Ника опустила глаза.

— Мама давно болела. Мы с мужем понимали: не жилец она. Вы же, Евлампия, слышали, как мать разговаривала, бред несла.

— Старческая деменция губит мозг, но не тело, — уточнила я, — у больного пропадает адекватная оценка действительности, он превращается в малого ребенка. Увы, частенько этот человек бывает немотивированно злым, агрессивным, но крепкого здоровья. Анфиса Ивановна не выглядела физически немощной.

— У вас глаза — прямо УЗИ, — неожиданно разозлилась Ника, — вы что, способны увидеть бляшки в сосудах? Камни в желчном пузыре?

— К счастью, такими талантами я не наделена, — улыбнулась я. — Анфиса Ивановна лечилась в клинике «Еврогарант», сведения о ее хорошей физической форме почерпнуты из медкарты. Не дешевое, кстати, заведение.

— Мать владела пятью квартирами, две из них находятся в курортных городах, — вздохнула Вероника. — Как она умудрилась их купить? Не спрашивайте, не знаю. Подозреваю, что в советские годы она обзавелась золотом, а в перестройку воспользовалась смутным временем и обменяла драгметалл на жилье. Мать сдавала свои квадратные метры, имела солидный доход.

— В Москве у нее три двушки в приличных районах, — не утихала я, — четырехкомнатная на Черном море в районе Коктебеля и уютные апартаменты в Болгарии.

— А вы живете в убогой избенке, — покачал головой Костин, — на служебной площади. Первый этаж — кухня плюс гостиная, но в ней постоянно посетители зверинца толкутся, так как ваша работа их чаем с пирогами угощать. А на втором этаже две маленькие комнатушки. Санузел один. Не роскошные условия.

— Вы молодец, не бросили больную мать, — похвалила я Веронику, — и муж ваш тоже герой. Не каждый согласится жить с тещей, да еще с безумной. Почему вы не поехали в какую-нибудь из квартир вашей матушки? В Москве жить удобнее, бытовые условия лучше.

Ника погасила раздражение и грустно объяснила:

— У меня в столице своего жилья нет, а мать свое сдавала, договоры были подписаны, людей не выселишь. Обычно у стариков постепенно проблемы с памятью стартуют. Сначала они просто забывчивыми становятся… Не сразу маразм наступает. А у нас вмиг! Мама перенесла инсульт, вышла из больницы, и понеслось.

— Да уж! — сочувственно кивала я. — Хорошо хоть, она могла сама себя обслужить, в туалет ходила.

Вероника махнула рукой:

— В последний год она жила только с памперсами.

Костин вскинул брови:

— Неприятно. Почему вы бросили институт? Учились в медицинском, прекрасно успевали, были отличницей. До третьего курса не было никаких проблем. Потом — раз! Академический отпуск, после которого вы не восстановились в вузе. Заболели чем-то серьезным?

Вероника резко выпрямилась.

— Мне надоело ваше любопытство. До свидания!

Володя вынул из сумки айпад.

— Игорь Николаевич Терентьев. Имя это вам знакомо?

Вероника вздрогнула.

— Нет!

Костин с укоризной посмотрел на нее.

— Глупо так себя вести. Да, обычному обывателю сложно докопаться до истины, документы закрыты, но мой сотрудник имеет к ним доступ. Игорь Николаевич Терентьев единственный муж Анфисы Ивановны, ваш законный отец. До двадцати лет в ваших документах значилось: Вероника Игоревна Терентьева. Потом Анфиса Ивановна оформляет развод с Игорем Николаевичем. Возвращает себе девичью фамилию Буркина. Дочери тоже делают новый паспорт, теперь она Вероника Ивановна Буркина, и дочь круто меняет свою жизнь: уходит из института. Господин Терентьев ведет себя безукоризненно, он не претендует ни на какое совместно нажитое имущество. Что такое совершил Игорь Николаевич, если и супруга, и ребенок от него отказались?

Вероника отвернулась к стене.

— Сами знаете.

— Да, — согласился Володя, — но хочется от вас услышать. Если вы не желаете, я сам справлюсь. Ваш отец, простой отоларинголог, работал в поликлинике. Тихий, скромный человек, прекрасный семьянин. Его очень любили пациенты, Игорь Николаевич никогда не брал денег у больных, относился к ним внимательно. Опытный специалист! У него была тьма благодарностей от тех, кого он вылечил. Мало того, Терентьева обожали соседи, они тащили ему собак-кошек с отитами. Игорь Николаевич не гнушался помогать и животным.

Семья жила скромно. Ни Анфиса, ни Вероника не выделялись роскошными нарядами, машина у Игоря была простенькая. Квартира, правда, трехкомнатная, но в ней никакой роскоши не было. Еще изба в деревне, там жила мама Терентьева. В начале девяностых на Анфису Ивановну свалилось огромное наследство. Деньги ей оставил родной отец Иван Буркин, который во время Отечественной войны попал в фашистский лагерь смерти и там выжил. Заключенных в сорок пятом году освободили американцы. Папаша испугался, что его на родине посчитают предателем, отправят на лесоповал, и попросился в США. А его жена, мать Анфисы Ивановны, получила еще в начале войны похоронку и понятия не имела, что супруг томился в бараке, а впоследствии оказался за океаном. Да и Анфиса ничего не знала до совсем взрослых лет, думаю, она была шокирована известием, что Иван Иванович жил за тридевять земель от супруги и дочки и ни разу не дал о себе знать. Впрочем, он объяснил свою позицию. К завещанию прилагалось письмо, в котором бывший лейтенант написал, что боялся репрессий, которые обрушились бы на Анфису и жену, если выяснится, что он не погиб в честном бою. Военных, которых брали в плен, в СССР считали предателями, и если они отказывались возвращаться на родину, то были вдвойне мерзавцами. Их семьям приходилось несладко, жен увольняли и не брали на хорошую работу, дети не могли поступить в институт…