Юлия Чернова - Павильон Зеленого Солнца

С губ Элен не сходила победная улыбка. Патриция с трудом взяла себя в руки и пролепетала:

— Кто… кто это читает?

— Прислушайся внимательнее. Неужели не узнаешь голосов?

Патриция непроизвольно склонилась к диктофону. Минуту сосредоточенно слушала, потом выпрямилась с возгласом:

— Оборотни!

— Актеры, — поправила Элен.

Патриция постучала себя кулакам по лбу.

— Как же я сразу не догадалась, что Хат-хен с Ин-Пэем — актеры?! Кто бы из простых смертных сумел так прочесть поэму?.. Да, но ты-то где с ними повстречалась?

— На станции.

И Элен в свою очередь поведала о случившемся. Патриция не могла сдержать завистливых вздохов.

— Мечтаю увидеть это представление. Хат-хен в роли госпожи Ота. «Ивой склонюсь над водой, жалобен плач…» Элен, а как они отыграли сцену, где поэт Сю-Тей…

— Не отвлекайся, — сердито одернула Элен. — Лучше приготовь бумагу и ручку.

Патриция принялась искать бумагу, то и дело замирая от восхищения и шепотом повторяя отдельные строчки.

— Восхитительно. Чудесно. Неповторимо.

— Надеюсь, твои восторги относятся ко мне? — скромно предположила Элен. — Согласна, я сегодня была на высоте. Впрочем, как и всегда.

Вместо того чтобы немедленно подтвердить эти слова, Патриция предостерегающе вскинула указательный палец:

— Тише!

Схватила ручку и принялась лихорадочно записывать. Жестом попросила перемотать пленку, потом еще раз и еще. Наконец перечла в последний раз, проверяя. В первых двух отрывках существенной разницы не обнаружилось. Третий звучал иначе:

— Вот оно! — вскричала Патриция. — Ступени веранды. От них надо отсчитывать шаги.

— Сколько шагов и в какую сторону? — попыталась уточнить Элен.

— Наверное, указано на крышечке.

— А где крышечка?

— В кармане убийцы. Полагаю, он не расстается со своей добычей ни на минуту.

— А где убийца?

Патриция всплеснула руками:

— Я же тебе говорила! Болтается в лодке посреди бухты.

— Ну, знаешь ли! — возмутилась Элен. — Неужели нельзя было держать его где-нибудь под рукой?

— Запереть в шкафу? — подсказала Патриция.

— Нет, я серьезно. Как мы теперь заполучим крышечку?

— Эндо вернется с минуты на минуту, что-нибудь придумаем. Одолжим у рыбаков лодку.

— Я бы на твоем месте отправилась Эндо навстречу. Чтобы ему лишний раз не бегать в деревушку и обратно.

— Ты права. Пойдем вместе?

— Я, между прочим, не спала ночь, с утра пораньше отшагала семь километров, да вдобавок умудрилась упасть и разбить коленку.

— Ой, — сказала Патриция, — извини. Я даже не спросила, как ты здесь очутилась. Почему инспектор Ямура тебя отпустил? И что он сам поделывает?

— Разыскивает тебя, Эндо, а теперь уже и меня.

— Сбежала? — ахнула Патриция.

— Как ты догадлива, о рыжеволосая! Ответь, кстати: что Эндо понадобилось в деревне и как это он додумался оставить тебя одну?

— Наверное, хотел позвонить. Мы считали, убийца появится только ночью.

— А он пожаловал днем… — произнесла Элен уже без улыбки. Подперла кулаками щеки. — Расскажи-ка подробно, как все произошло.

На глаза Патриции неожиданно навернулись слезы.

— Это было очень неожиданно, страшно… и противно. Комито… — Она всхлипнула, вытерла глаза и каким-то тусклым, бесцветным голосом поведала всю историю от начала до конца.

Элен слушала, и с каждой минутой ее лицо мрачнело все больше. Патриция закончила рассказ, но Элен долго ничего не говорила. Патриция тоже молчала, чувствуя внезапно навалившуюся нестерпимую усталость. Они сидели рядом, и Элен смотрела на измятые листки со стихами.

— Значит, это Комито, — произнесла она со вздохом, как будто впервые уяснив для себя суть происшедшего. — Кто бы мог ожидать от такого растяпы!

Она снова вспомнила беспорядок в доме тя-ю, россыпи чая на полу.

— Мерзавец! Так прямо и спросил: где чайник?

— Да. Сослался на профессора Шеня. Мол, тот ему рассказал. А когда узнал, что чайника здесь нет, сразу заторопился в столицу. Заявил, что передаст тебе привет от меня.

— Спасибо, — буркнула Элен. — Выходит, он еще с вечера причалил где-то на побережье, поднялся на гору…

… — где столкнулся с актерами.

— Верно. Хат-хен говорила про человека в сером свитере. Как он упоенно внимал поэме. Еще бы!

Патриция сдвинула брови:

— У Комито свитер бежевый, немногим светлее, тем у Эндо.

Элен беспечно отмахнулась:

— Ночью, у костра они могли просто не разглядеть.