Юлия Чернова - Павильон Зеленого Солнца

— Эй, дома хозяйки?

Вот теперь Патриция проявила максимум прыти. Вскочила с места, да так удачно, что споткнулась о циновку и грохнулась на пол, ударившись лбом о дверцу шкафа. Она узнала голос участника археологической экспедиции, любимого ученика профессора Шеня, своего доброго приятеля — Комито.

Патриция сидела на полу, схватившись за голову и неотрывно смотрела на дверь. В голове крутилась одна-единственная фраза: «Убийца — тот человек (знакомый вам или незнакомый), кто первым появится на пороге дома». Патриция прислонилась плечом к дверце шкафа. Нет, она никогда не поверит. Вспомнила, как Комито встретил ее на раскопках, взял из ее рук сумку, небрежно закинул на плечо. Они шагали по песчаной дороге к палаточному городку, и Комито рассказывал, каким ему видится Фарфоровый город. Этот город непременно поднимется из земли. Сначала поработают они, археологи. Потом придут реставраторы… Комито яростно жестикулировал, объясняя, что вот здесь из праха восстанет дворец «Времена года» со всеми сокровищами… Комито так размахивал руками, что уронил доверенный ему багаж прямо в пыль.

«Невозможно поверить…» — думала Патриция. Но подозрения упрямо крепли. Комито был одержим историей госпожи Ота. Эти места навещал часто, заходил в монастырь, мог прочесть легенду. Да, у него хватило бы знаний — разгадать картинки на чайнике. И крышечку от чайника сумел бы найти — не в лавке на рынке, а прямо в раскопе. Патриция вспомнила, как Эндо замялся, отвечая на вопрос, где убийца взял крышечку. Наверное, предполагал подобное, да не захотел расстраивать, пока не выяснит наверняка.

«Но тот же Эндо сказал, что убийца уехал в город!» — мысленно вскричала Патриция и сразу поправила себя: «Никто этого не видел. Комито мог пройти с Ин-Пэем и Хат-хен половину пути, потом заявить, будто что-то забыл, и спокойно вернуться. У берега ждала моторная лодка. И теперь он пришел… Пришел за чайником».

Комито переступил порог. Он весело улыбался, на плече держал объемистую сумку. Под правым глазом его желтел уже сходивший синяк.

— Что это с вами? — спросил Комито вместо приветствия.

Патриция сидела на полу, одной рукой держась за голову, и тихонько покачивалась из стороны в сторону.

— Интересная гимнастика, — заметил Комито, с грохотом опуская на пол тяжелую сумку. — Пытаетесь головой пробить стенку? Как вы, однако, решительны. Я, когда у Эндо учился, начинал с малого. Пальцами дырки долбил, сломал два пальца, на этом и успокоился. А вы головы не пожалели, вот что значит — преданная ученица.

«Заткнись», — хотела сказать Патриция, но не сказала. Своему давнему приятелю она могла посоветовать придержать язык, но с убийцей разговор в подобном тоне вести не следовало. Нужно было проявлять крайнюю вежливость и не раздражать по пустякам.

— Как я рада! — простонала Патриция.

— В переводе это звучит: «Чтоб ты провалился», — заметил Комито, раскрывая сумку и выставляя на пол ряд разноцветных коробок и пакетов: — Честно говоря, маринованных осьминогов я не привез. Зато получайте ваш любимый паштет из креветок.

«Что же делать? — думала Патриция. — Эндо только ушел, и, пока вернется, пройдет не меньше трех часов. Сбегать за ним не удастся, Комито меня не выпустит».

Комито продолжал опорожнять сумку. Патриция следила, как проворно двигаются его руки. Сколько раз видела его пальцы с вечными порезами, заусеницами, кромкой земли под неровно обломанными ногтями. Могла ли она представить, что эти пальцы, бережно обметавшие пыль с черепков, сомкнутся на шее тя-ю?! Патриция слепо зашарила вокруг себя в поисках носового платка, ее начинало мутить. Комито поднял голову.

— Что случилось? — спросил он. — Почему вы на меня так смотрите?

Патриция поняла, что выдает себя, запаниковала и от этого утратила последние крохи рассудка.

— Я… мне… э-э… — забормотала она.

— Говорите лучше по-английски, — предложил Комито.

Но ничего более вразумительного не добился.

— Вы сегодня на редкость красноречивы.

Патриция только-только породила в уме первую фразу о том, как ей приятно, что Комито оказался по соседству и решил заглянуть к ней, как рот ее беззвучно раскрылся. Она заметила разбросанные по кровати листки со злополучными выписками из поэмы. Если Комито увидит их, все погибло. Он сразу поймет, что ей все известно. Патриция не нашла ничего лучше, как подойти и сесть на листки. Комито поднялся с колен, держа в руках небольшой пакет.