Юлия Чернова - Павильон Зеленого Солнца

Тем временем Эндо удалось успокоить профессора и его жену, заверив, что он сопроводит владелицу чайника к инспектору Ямуре. После этого те выражали свою тревогу только взглядами.

Разговор вернулся в спокойное русло. О чайнике по безмолвному уговору забыли. Труднее всего смириться с этим было Элен. Она, правда, подмечала, что и Эндо тщательно скрывает нетерпение, стараясь не погрешить против правил вежливости, и лишь молча покусывает губы.

Сама она прилагала невероятные усилия, чтобы не смотреть на часы, и предпочла бы немедленно попрощаться и уехать. А предстояло пройти еще через длинную и утомительную процедуру обеда. (Покинуть тайанский дом, ничего в нем не отведав, было немыслимо. Зная это, Эндо с Патрицией по дороге накупили всякой снеди. Элен ужасалась, понимая, что хозяева все это выставят на стол и обед растянется беспредельно.)

Одна Патриция получала удовольствие от разговора о взрослых детях профессора, его новой книге, подготовленной к изданию, о предстоящей экспедиции…

Элен молча смотрела, как ползет по столешнице солнечный луч. Стараясь вовлечь гостью в разговор, профессор вежливо осведомился, понравилось ли ей в Тайане, собирается ли она писать об этой стране.

Элен никогда не было свойственно отвечать на любезность грубостью, потому профессор услышал, что не влюбиться в Тайан невозможно. Разумеется, она собирается написать обо всем увиденном. Постарается донести до читателей очарование этой страны — ее людей, природы, архитектуры, поэзии. Сожалеет, что не может прочесть в подлиннике поэму госпожи Ота.

Профессор Шень слушал очень внимательно. Он всегда полагал европейцев людьми, лишенными некоего эстетического чувства, исключение делал лишь для Патриции. Теперь же заподозрил, что в своих суждениях был скоропалителен и несправедлив.

Пока тянулся разговор, жена профессора вносила поднос за подносом, уставляя стол едой.

Элен впервые обедала в тайанской семье, и всю дорогу Эндо с Патрицией в два голоса растолковывали ей, как надлежит поступать, чтобы не нарушить правила вежливости.

Полагалось есть медленно, поочередно обмакивая куски рыбы и овощей в разные соусы. После каждого проглоченного куска требовалось выдержать паузу, как бы наслаждаясь послевкусием. Потом надлежало отметить наиболее понравившееся блюдо и воздать должное достоинствам разных соусов.

Прежде всего перед Элен появилась высокая фарфоровая кружка, украшенная изображениями алых драконов, наполненная густо-малиновой, почти черной жидкостью. Элен постеснялась спросить, суп это или напиток. С опаской поднесла кружку к губам. В лицо пахнуло корицей, перцем и еще какими-то пряностями, Элен осторожно сделала глоток. В кружке оказалось вино — горячее, густое, очень сладкое и насыщенное пряностями. На мгновение у нее закружилась голова.

— Изумительно. Ничего подобного в жизни не приходилось пробовать. Похоже на глоток расплавленного солнца.

Профессор с женой польщенно переглянулись, но Элен одной этой фразой ограничиваться не собиралась. Слушая гостью, профессор мог предположить, что большинство европейцев даром проживают жизнь, потому что не могут приехать в Тайан и отведать тайанских блюд.

Патриция достаточно хорошо знала Элен, чтобы не удивиться. Эндо, услышав впервые подобную тираду, замер, не донеся куска до рта. Он догадывался, что подруга Патриции — артистическая натура, но не предполагал, до какой степени.

Профессор и его жена расцветали улыбками. Зато Элен перестала улыбаться, увидев перед собой тарелку, на которой возвышалось нечто, больше всего напоминавшее мозаику из разноцветных кубиков желе.

— Это рыба, — пояснила Патриция. Элен постаралась не выдать своего ужаса.

— Рыба? Что же с ней сделали?

— Думаю, поджарили.

— И от этого она позеленела?

Отказавшись проникнуть в секреты тайанской кухни, Элен осторожно попробовала кусочек. Рассудила, что, раз у старичка профессора такой бодрый вид, стряпне его жены можно доверять.

— Какое чудо! Вкус тонкий, нежный, можно сказать — поэтический. Сразу вспоминается легкая тень от облака, скользнувшая по траве. Интересно, как называется это блюдо? Я бы назвала — облака над морем.

Эндо с Патрицией украдкой перемигнулись. Если так пойдет дальше, Элен вытеснит из сердца профессора даже его любимца Комито.

После обеда вновь заговорили о предполагавшейся экспедиции.

— Вопрос решится в ближайшие десять дней, — сообщил Шень. — Деньги выделены, споры идут лишь о том, куда именно ехать. Мой коллега предлагает поработать в окрестностях столицы, но я стою за раскопки в… Угадайте где?