Юлия Чернова - Павильон Зеленого Солнца

— Комито, археологам положено верить в чудеса. Комито!

Тот не слышал. Ползал на четвереньках вокруг ларца. Неожиданно воскликнул:

— Я же говорил! Сразу за дорогой начинался квартал ремесленников, а вы еще спорили — рынок, рынок!

Отвлечь его не было никакой возможности.

Патриция удалилась на кухню готовить обед. Элен, ширмой отгородив уголок, принялась приводить себя в порядок. Бессонная ночь и волнения дня могли пагубно сказаться на ее внешности. Элен не желала, чтобы это случилось. Да еще именно теперь, когда в ее распоряжении оставался лишь один поклонник. «Насмешка судьбы: выслушать предложение мерзавца и не дождаться признания от хорошего человека». Досадное упущение требовалось исправить. Элен извлекла из шкафа мерцающий шарф.

Патриция немного удивилась, когда на кухню вместо Эндо заглянул инспектор Ямура, однако любезно согласилась принять его услуги. Правда, после того, как он рассыпал чай и заполнил сахарницу солью, Патриция заподозрила, что инспектора привело сюда отнюдь не желание помочь.

После недолгого молчания инспектор спросил:

— Скажите, вы решили остаться в Тайане навсегда?

— Разумеется. Я люблю вашу страну. Подумать не могу, чтобы надолго расстаться с мужем.

— Наверное, вам будет грустно прощаться с вашей подругой?

Патриция бросила на него быстрый взгляд. Инспектор упорно пытался порезать лимон тупой стороной ножа.

— Надеюсь, это случится не скоро, — успокаивающе ответила Патриция. — Когда еще закончится следствие… К тому же, как я понимаю, Элен придется давать показания на суде. Да, возможно, она и потом задержится — пока не напишет серию статей о Тайане.

Вновь наступило молчание. Патриция тревожно поглядывала на инспектора — какое блюдо готовится загубить? Ямура повертел в руках нож, отложил в сторону — Патриция облегченно вздохнула — и сказал:

— Мне казалось, ваша подруга не слишком одобрительно относится к смешанным бракам.

Патриция отвернулась, скрывая улыбку.

— Надеюсь, ее предубеждение против Эндо скоро рассеется.

Теперь она и затылком чувствовала взгляд инспектора.

— Хотелось, чтобы у нее рассеялось предубеждение против тайанцев в целом, — с нажимом сказал он.

— Уверяю вас, такого предубеждения не существует. — Патриция демонстрировала редкое простодушие. — Элен превосходно относится и к Комито, и к Синь-эй, и к профессору Шеню…

— Как видно, я в этот список не попадаю, — уже откровенно сказал инспектор.

Она повернулась, и мгновение они смотрели друг другу в глаза. Патриция отвела взгляд, решив, что первый и последний раз в жизни примет сторону мужчины.

— Иногда Элен бывает не совсем искренна.

Ямура не удержался от усмешки:

— Знаете, я это заметил во время следствия.

— Ну, так делайте выводы. Если Элен выказывает крайнее равнодушие, то ее чувства прямо противоположны.

Теперь Патриция низко склонилась над столом, пытаясь украсить рыбу искромсанным лимоном. На губах ее задрожала подозрительная улыбка, и Патриция добавила:

— Элен вообще особа оригинальная. Как вы думаете, чему она посвятила свое детство? Ни за что не угадаете. Поискам клада! А как по-вашему, что именно она мечтала посмотреть в Тайане? Ни за что не угадаете. Океанарий! А где, думаете, она жаждала бы услышать признание в любви? Ни за что не угадаете. В метро!

— В метро? — Глаза инспектора приняли несвойственную им форму.

— На вашем месте, инспектор, я обратила бы внимание на первую половину фразы: «Жаждала услышать признание…»

Показывая, что разговор окончен, Патриция взяла чайник, Ямура подхватил поднос с едой, и они присоединились к остальным.

Элен уже блистала во всем великолепии, так что Патриция испугалась, не выронит ли инспектор поднос. Элен, разумеется, была бы в восторге от такого признания ее достоинств. Но, к ее разочарованию и к удовольствию Патриции, поднос — после некоторой заминки — был водружен в центре стола. Элен в отместку не соизволила заметить вошедших. К тому же она была крайне занята. Беспрерывно щелкала фотоаппаратом, снимая Фарфоровый город.

Эндо с Комито сидели рядом, разговаривая вполголоса. Судя по угрюмому виду археолога, он уже знал всю историю.

— Тои… — сказал он. — Тои… Профессор Шень ушам своим не поверит. Подарочек ему на старости лет.

Эндо хотел что-то возразить, но Комито перебил, схватил за руку.

— Профессор себя будет винить — мол, отличного ученика воспитал! Это у Тои счастливый характер: что ни случись, виноват кто угодно, только не он. А профессор… Ты же его знаешь. За весь мир норовит ответить.