Джанет Иванович - Дай пять

Нам там с Терри будет тесновато.

- И не рассчитывай, - подтвердила я.

- А что, если я женюсь на тебе?

- С какой стати ты хочешь жениться на мне? А что случится после того, как арестуют Рамиреза? Мы разведемся?

- В моей семье нет разводов. Бабуля Белла даже слышать об этом не захочет. В моей семье только одно избавляет от брака – могила.

- Черт, весело.

И правда. Частично я понимала отношение Джо к женитьбе. За мужчинами семейства Морелли тянулся паршивый хвост достижений. Они слишком много пьянствовали. Изменяли своим женам. Поколачивали своих детей. И эти страдания, тянувшиеся до самой смерти, составляли их долю. К счастью для многих жен Морелли, смерть посещала мужчин Морелли рано. Либо их застреливали в трактирной драке, либо они разбивались пьяными на машинах, либо подрывали печень.

- Поговорим как-нибудь в другой раз, - сказала я. – Тебе лучше идти. И не беспокойся. Я буду осторожна. Я и так закрываю все двери и окна и ношу пистолет.

- У тебя есть разрешение на ношение недозволенного?

- Вчера достала.

- Я ничего об этом не слышал, - сказал Морелли. Потом наклонился и легонько поцеловал меня в губы. – Убедись, что пистолет заряжен.

Он был по-настоящему хорошим парнем. Несколько самых нежеланных генов Морелли миновали его. Ему достались привлекательная внешность и шарм Морелли, и ничего от жестокости. Насколько он бабник – стояло под вопросом.

Я улыбнулась и поблагодарила. Хотя за что, сама не знаю. Полагаю, за подходящее отношение к оружию. Или, возможно, за заботу о моей безопасности. Во всяком случае, улыбка и спасибо приободрили Морелли. И он притянул меня к себе и поцеловал на сей раз жарко и по-настоящему. Поцелуй, который мне и забыть будет нелегко, и не хотелось, чтобы он кончался.

Оторвавшись от моих губ и все еще прижимая меня к себе, Морелли снова ухмыльнулся.

- Так уже лучше, - заметил он. – Позвоню, когда смогу.

И ушел.

Черт! Я закрыла за ним дверь и шлепнула себя ладонью по лбу. Я такая наркоманка. Я только что целовала Морелли, словно завтра не наступит никогда. И совсем никаких сообщений, которые мне хотелось ему выложить. Что насчет Терри Гилман? И что насчет Торчка? А как насчет Рейнжера? Неважно насчет Рейнжера, подумала я. Рейнжер тут ни при чем. Он – это уже совсем другая проблема.

Бриггс высунул голову из дверного проема ванной комнаты.

- Можно уже выйти?

- Что ты там делаешь?

- Услышал тебя в холле и не захотел мешаться. По разговору было похоже, что у тебя наконец-то появился приятель.

- Спасибо, но он совсем не тот приятель.

- Оно и вижу.

* * * * *

В час ночи я все еще не спала. Из-за того поцелуя. Я не могла перестать думать о том поцелуе и о том, что я чувствовала, когда меня обнимал Морелли. А потом я дошла до того, что представила, что бы я почувствовала, если бы он сорвал с меня одежду и стал целовать в другие места. А потом уже обнаженного Морелли. И дальше обнаженного и возбужденного Морелли. И Морелли уже что-то проделывает, будучи обнаженным и возбужденным. И вот тут я уже не могла уснуть. Как всегда.

В два часа я и близко не подошла ко сну. Проклятый Морелли. Я вылезла из кровати и прошлепала босиком на кухню. Там пошарилась в холодильнике и шкафах, но не нашла ничего, что могло утолить мой голод. Конечно, мне хотелось Морелли, но поскольку того у меня не было, на худой конец сошло бы печенье «Орео». Мне следовало позаботиться об «Орео», когда я была в магазине.

«Грэнд юнион» работал круглосуточно. Соблазнительно, но опасно. Там мог быть Рамирез. И так хватает неприятностей следить за ним весь день, когда видимость хорошая, и люди кругом. Выходить же по ночам – по-глупому рисковать.

Я вернулась в постель и вместо того, чтобы вспоминать о Джо Морелли, поймала себя на том, что думаю о Рамирезе, размышляю, где он там: припарковался ли на стоянке или на одной из сторон улицы. На стоянке мне все машины были знакомы. Если там появится какая-нибудь странная машина, я ее вычислю.

Сейчас меня разобрало любопытство. И азарт от возможности провести задержание. Если Рамирез на моей площадке, я запросто могу его арестовать. Я выскользнула из-под одеяла и подошла к окну. Стоянка была хорошо освещена. Я раздвинула шторы. Я рассчитывала взглянуть на парковку. А вместо этого уперлась прямо в обсидиановые глаза Бенито Рамиреза. Он оказался на пожарной лестнице и злобно таращился на меня, лицо его освещали уличные фонари, его массивное тело угрожающе темнело на фоне ночного неба, он упирался руками в оконную раму.