Джанет Иванович - Дай пять

Рекс все еще не вылезал из своей банки из-под супа, но я увидела, как шевелятся сосновые стружки. Думаю, Рекс смеялся.

Около девяти зазвонил телефон.

- У меня для тебя есть работа на завтра, - сообщил Рейнжер. – Тебе интересно?

- Возможно.

- Высокоморальная.

- А законная?

- Могла бы быть хуже. Мне требуется приманка. У меня имеется лодырь, которого нужно отделить от его «ягуара».

- Ты его похищаешь или изымаешь за долги?

- Изымаю. Все, что тебе нужно сделать, это посидеть в баре и занять парня разговором, пока мы погрузим его машину на грузовик с платформой.

- Звучит вроде нормально.

- Заберу тебя в шесть. Оденься так, чтобы привлечь внимание.

- В какой бар?

- «Местечко Майка» в центре.

Полчаса спустя домой пришел Бриггс.

- Так что ты делаешь по понедельникам вечером? – спросил он. – Футбол-то смотришь?

В одиннадцать я пошла спать. А два часа спустя все еще ворочалась и не могла уснуть. У меня из головы не шла жена Липински, Лаура. Ее голова, повернутая затылком, оттяпанная по шею и засунутая в мусорный мешок. Ее муж умер, застрелившись. Потрудившись сначала над женой. Застрелив коллегу. На самом-то деле я не знала, была ли это Лаура Липински. Каковы шансы? Наверно, небольшие. Тогда кто был в том мешке? Чем больше я о том думала, тем больше во мне росло убежденность, что это была Лаура Липински.

Я в сотый раз посмотрела на часы.

Лаура Липински не единственная не давала мне спать. У меня случился гормональный приступ. Проклятый Морелли. Нашептал мне все эти вещи на ушко. Весь из себя такой сексуальный в том итальянском костюме. Наверняка Морелли сейчас дома. Я подумала, что могла бы сейчас ему позвонить и сказать, что иду к нему. В конце концов, сам виноват. Я пребывала в жутком состоянии.

Но если я позвоню, а его нет дома, то что наговорю ему на автоответчик? Та еще неловкость. Лучше не звонить. Подумай о чем-нибудь еще, приказала я себе.

В мозгу вспыхнул образ Рейнжера. Нет! Только не Рейнжер!

- Проклятье.

Я откинула одеяло и отправилась в кухню попить апельсинового сока. Только никакого сока там не имелось. Вообще никакого сока, потому что я никак не схожу в продуктовый магазин. В холодильнике все еще лежали остатки матушкиной стряпни, но никакого сока.

Мне в самом деле требовался сок. И батончик «Сникерс». Будь у меня шоколадный батончик и сок, я наверно смогу забыть о сексе. В действительности, мне даже не нужен сок. Только «Сникерс».

Я натянула старые серые спортивные штаны, сунула ноги в незашнурованные кроссовки и надела поверх фланелевой ночной рубашки куртку. Потом схватила кошелек и ключи, и, поскольку старалась не вести себя, как дура, то прихватила пистолет.

- Не знаю, черт возьми, за чем ты там собралась, - подал голос с дивана Бриггс, - но захвати и на мою долю.

Громко топая, я вышла из квартиры и прошла к лифту.

Дойдя до парковки, я поняла, что захватила с собой ключи от «порше». То был перст судьбы. Ха! Кто я такая, чтобы спорить с судьбой? Я просто обязана поехать на «порше».

Я собиралась до «Севен-илевен», но там я очутилась в мгновение ока. И было стыдно, по меньшей мере, не испытать машину на неисправности. Особенно потому, что я еще не нашла никаких неполадок. Я проехала дальше вглубь Гамильтон, свернула в Бург, покружила там, оставила Бург, и, черт возьми, не успела понять, как это получилось, уже была перед домом Морелли. Его пикап стоял у тротуара, а в доме было темно. Я поторчала с минуту перед домом, думая о Морелли и представляя, как уютно с ним в постели. Ладно, какого черта, подумала я, может, стоит позвонить в дверь и сказать ему, что я проходила тут мимо и решила заглянуть. Что тут плохого? Просто дружеский визит. Я мельком взглянула на себя в зеркало заднего вида. Фу. Нужно что-то сделать с этими волосами. Заодно вспомнила, что забыла побрить ноги. Гадство.

Ладно, может, и не такая хорошая идея – навестить Морелли прямо сейчас. Наверно, стоило бы сначала съездить домой, побрить ноги и подобрать белье посексуальней. Или, возможно, следует просто подождать до завтра. Двадцать четыре часа, плюс-минус два. Не уверена, что смогу продержаться двадцать четыре часа. Он был прав. Я хотела его до безумия.

«Очнись! - сказала я себе. - Мы здесь говорим о простом половом акте. Это же не сердечный приступ, чтобы требовалась срочная медицинская помощь. Можно и подождать двадцать четыре часа.»

Я глубоко вздохнула. Двадцать четыре часа. Мне уже лучше. Я под контролем. Я рациональная женщина. Наконец, я завела мотор и поехала дальше по улице.