Дмитрий Леонтьев - Следствие по-русски-2

Постовой зевнул, послушно поднялся и побрел по коридору, забыв висевшую на стуле рацию. Я подхватил ее и вошел в палату. Лежавший на кровати человек испуганно вскинулся мне навстречу:

— Вы кто?! Что вам надо?

— Сейчас очень быстро и без лишнего шума перебирайся в соседнюю палату, — сказал я и положил рацию на прикроватную тумбочку. — Туда, где кроме тебя будут еще люди… Только не шуми, понял?

— Почему? Что случилось?

— Час назад убили твоего шефа — горбуна. Его выпотрошили, как куренка, несмотря на то, что он день и ночь находился под охраной полудюжины сотрудников милиции. Догадываешься, кто это сделал? И есть очень весомые подозрения на то, что сегодня он захочет навестить и тебя.

— Да, я хочу туда, где больше людей, — испуганно сказал он. — Я не хочу оставаться один…

— Тогда пойдем. Только бесшумно. Ему незачем знать, где ты находишься. Я займу твое место, и пусть он найдет здесь меня. А ты сиди в соседней палате и постарайся даже не дышать. Это понятно?

— Да, — прошептал он. — Понятно.

— Идти можешь? Или отвезти?

— Могу. Только помоги мне. Нужно быстрее… Очень быстро. К людям. А потом уехать. Далеко… Там, где меня не знают, спрятаться…

Я помог ему перебраться в соседнюю палату и еще раз предупредил, обрывая поток мечтаний о «сибирской глуши», городах, где его не знают, пластической операции, смене фамилии и работе дворником где-нибудь в отделении милиции или в воинской части, где людей много и они вооружены.

— Тихо!

Он кивнул и, забравшись на соседнюю койку, с головой спрятался под одеяло.

Я вернулся в пустую палату и сел на кровать. В коридоре стояла тишина. Не раздеваясь, я завалился на постель, накрылся простыней и приготовился ждать. Я лежал тихо, чутко прислушиваясь ко всем шорохам. Я слышал, как в палате рядом скрипит кровать под ворочающимся во сне человеком. Я слышал, как позвякивает инструментами медсестра где-то в глубине длинного больничного коридора. Я слышал едва различимые гудки машин за окном… Но я не услышал, как он вошел в комнату. Голос прозвучал неожиданно, над самым моим ухом. Глуховатый, чуть пришептывающий, предвкушающий. Голос с кассеты.

— Ты не ждал меня? Я пришел к тебе… Посмотри на меня. Я хочу, чтобы ты посмотрел на меня. В глаза. Посмотри мне в глаза…

Я откинул простыню и посмотрел в желтоватые, мерцающие глаза склонившегося надо мной человека. У него было мертвенно-бесстрастное лицо, тонкие бесцветные губы, и от него ужасно пахло. Так пахнет пробегавший целый день под проливным дождем козел. От него прямо-таки несло какой-то сыроватой затхлостью и чем-то едким, тошнотворным. С минуту мы смотрели друг на друга, и я увидел, как бушевавшие в его глазах триумф и наслаждение сменяются удивлением и недоверием.

— Ты — это не он, — сказал мужчина и отступил на шаг. — Кто ты?

— Коллега, — сказал я и поднялся с кровати. — Мы с тобой коллеги, приятель.

— Я не понимаю, — сказал он, и его кулаки сжались так, что на запястьях вздулись вены.

В левой руке я заметил короткий, совсем не страшный на первый взгляд скальпель.

— Я необразованный, тупой садист, живущий в шестикомнатной квартире, — пояснил я, счастливо улыбаясь. — И я очень ждал тебя… Как я искал и ждал тебя!

— Не понимаю, — что-то в его голосе зарокотало, забулькало, словно вскипающая в кастрюле вода. — Кто ты?

— Я? Ты знаешь меня. Ты же чувствовал, как я шел за тобой… Ты ведь это чувствовал? Чувствовал… Это я позаботился о том, чтобы лишить тебя связи с горбатым порноиздателем, это я лишил тебя такой удобной дачи, это я написал статью, похоронившую тебя в самом тебе, это я ждал тебя у подъезда дома горбуна и это я знал, что ты придешь сюда сегодня ночью… Я тоже это почувствовал… Я отправил постового подальше отсюда, чтоб он не мешал нам. Мы здесь вдвоем… Ты и я. И больше никого. Ты зол на меня? Ну давай, разозлись. А потом…

Не отрываясь, он смотрел на меня. Сжимающая скальпель рука мелко дрожала от напряжения.

— В глаза, — тихо сказал я. — Смотри мне в глаза… В глаза.

Передо мной проносились кадры видеозаписи. Их сменили холод опустевшей дачи, запах, таящий в себе страшную тайну свалки, проползающий мимо меня грузовик с грязными бортами, Ракитин, стоящий с пистолетом в руке, темный провал коридора в квартире горбуна, клипса на дне грузовика, бульдожье лицо Щербатова, снова кадры видеозаписи…

И вдруг я почувствовал цифру. Она возникла откуда-то из окружавшей меня темноты и стала разрастаться, наполняя палату фосфоресцирующим зеленым светом. Она звучала тонким звоном, и хотя она была неконкретна, я знал, что это за цифра. Я чувствовал ее.