Дарья Калинина - Цирк под одеялом

— А когда началось?

— Недели две уже пьет.

— Ни дня трезвым не был?

— Нет. Говорю же, к полудню просыпается, идет в магазин, водку покупает, а потом до вечера возле дома куролесит. Со всеми окрестными алкашами перезнакомился. А ведь раньше за ним такого не водилось.

— Может быть, горе у человека какое?

Ольга Ефимовна поджала губы:

— Горе у него было и раньше. Жену схоронил. А она еще молодая была. Тоже в цирке работала. Гимнасткой была. С самой верхотуры свалилась. И сразу же насмерть. Потом Горыныч сына в Афганистане потерял. Тоже горе. А только такого, чтобы неделями пить, — ни-ни. Цирк Горыныча держал. А как цирка в его жизни не стало, так он и потерялся.

И, посмотрев на подруг неожиданно проницательным взглядом, старушка произнесла:

— Вы вот сказали, что из цирка пришли. А разве вы не знаете, что Горыныча уволили подчистую?

— Как вы сказали?

— Это не я сказала! Это он мне сам сказал. Пришел в тот день словно в воду опущенный. И говорит: «Уволили меня, Ефимовна. Подчистую списали. Стар я стал. Никому не нужен. Так по тому и быть. Буду свои оставшиеся деньки в пьянстве проводить».

Подруги переглянулись. Выходит, Дина их обманула. Или сама была не очень-то в курсе произошедшего. Даниил вовсе не подсиживал Горыныча. Того так или иначе все равно бы уволили. Видимо, администрации труппы надоело разгильдяйское отношение Горыныча к работе. Вот его и турнули. Значит, вредить или мстить Горыныч не стал бы. Если он и обозлился, то не на своего молодого коллегу. А на администрацию труппы. На этого самого Артуровича.

Но для полной уверенности подруги решили все же лично поговорить с Горынычем.

Он проснулся, как и предсказывала Ольга Ефимовна, к полудню. Подруги уже караулили его, сидя на ящиках. Пробило полдень. И ровно через минуту из-под тряпья раздалось болезненное кряхтение, а потом появилась и голова Горыныча.

Некоторое время он таращился на подруг непонимающим взглядом. Потом увидел купленные ими три бутылки светлой «Балтики», и взгляд его оживился.

— Девчонки, а что это у вас там стоит? — поинтересовался фокусник. — Не пиво ли?

— Пиво.

— Для меня?

— Да!

Горыныч резво выбрался из-под тряпья. Оказалось, что он спал прямо в одежде. Так что стыдливость подруг ничуть не пострадала. Пострадало только их обоняние. Пахло от Горыныча почти так же, как от его сказочного прототипа.

— Чего морщитесь? — усмехнулся Горыныч, заметив гримасы подруг. — Вы вообще кто такие?

К этому времени он уже залпом осушил бутылку пива. И теперь из его глаз пропало затравленное выражение.

— Мы к вам.

— Это я понял. А вы кто такие?

— Мы к вам из общества «Трезвость — норма жизни!». Нас послали к вам в качестве самых активных его членов.

Леся кинула на подругу удивленный взгляд. Она впервые слышала про такое общество. А также понятия не имела, что они с Кирой состоят в его активе.

— Не пойму, — помотал головой Горыныч. — А я тут при чем?

— У вас проблемы с алкоголем, — мягко произнесла Кира. — Не спорьте. Это видно невооруженным взглядом.

— Но я…

— Не нужно стесняться! — перебила его Кира. — Вот моя подруга — она потомственная алкоголичка.

Леся не возразила лишь потому, что проглотила язык от возмущения. Она?! Потомственная алкоголичка?! Да ее папа вообще в рот и капли не брал! А мама позволяла себе лишь рюмочку-другую на важные праздники. Новый год или день рождения! И бабушки с дедушками у нее были очень приличными людьми.

А Киру в самом деле несло.

— Ее отец пропил даже концертный рояль, — вдохновенно врала она. — Тот самый, с которым он ездил на гастроли. Продал обручальное кольцо своей жены. То самое, с которым они венчались в церкви. И даже детские игрушки своей маленькой Леси он пропил.

Лесе стало себя жалко до слез. Хотя папа у нее был чудесный и ничего подобного не творил. Но все равно на большие Лесины глаза навернулись слезы.

— Видите! — тут же закричала Кира. — Она плачет! Я говорю чистую правду!

Горыныч тоже посмотрел на Лесю. А потом растерянно перевел взгляд на Киру.

— Но при чем тут я?

— Корень любой проблемы заключается в том, что человек сам не знает, почему он пьет!

— Я знаю!

— В самом деле? Хм. И почему же?

— С работы меня выгнали. Вот и пью. Всю жизнь на цирковой арене провел. За кулисами у матери роды начались. Сразу же как из больницы выписалась — снова на манеж. А меня все артисты по очереди нянчили. Так и вырос. С малолетства у матери в номерах участвовал. От нее всему научился. А потом уж и сам с выступлениями начал по стране колесить.