Шарль Эксбрайя: Расследование по-итальянски

Входя в кабинет Мальпага, Ромео не сомневался, что шеф откажется дать ему отпуск. И просить он пошел исключительно потому, что считал нужным показать другим, как глубока его скорбь. А может, Тарчинини был совершенно искренен? Во всяком случае, в тот момент… Но теперь он ввязался в опасную авантюру и не мог отступить – иначе над ним стали бы смеяться. Подавленный и убитый, Ромео вернулся к себе в кабинет и долго сидел, закрыв лицо руками и терзаясь самыми мрачными предчувствиями. Он уже представлял, как болтается посреди Атлантического океана, хватаясь за какой-то жалкий обломок, а вокруг так и кишат хищные акулы. Тарчинини не был трусом, но обладал богатым воображением.

Решив поставить жену перед свершившимся фактом, по дороге домой он заглянул в контору авиакомпании. Комиссару сообщили, что, отправившись в Милан сразу после полудня, он может уже завтра утром быть в Нью-Йорке, а к вечеру – в Бостоне. Тарчинини хорошо знал служащего авиакомпании – тот, как и сам Ромео, жил на виа Пьетра.

– Вас ждет путешествие, синьор комиссар, а? Вот счастливчик!

– Счастливчик?…

– К дочке собрались?

– Да… Джузеппе, вы хоть раз летали на самолете?

– Я? Нет…

– А хотели бы?

Служащий посмотрел направо-налево и, понизив голос, пробормотал:

– Мне слишком дорога моя шкура…

У Ромео пересохло во рту.

– Потому что… эти… штуковины… они… падают?

– Иногда!

– Но ведь все-таки не очень часто?

– Нет, не часто, надо отдать им справедливость, но для того, кто сидит внутри, когда происходит катастрофа, не так уж важно, часто это бывает или редко, верно?

– И тогда все тонут?

– Да, если плюхнешься в океан, а коли гробанешься на землю – так заживо сгоришь.

– Боже мой!

Тарчинини чуть не сдал билет, но вовремя вспомнил о своей репутации.

Потом он зашел на почту и отправил дочери телеграмму, составленную в таком тоне, будто речь шла о его собственных похоронах. Связистка, подруга Джульетты, поздравила комиссара с похвальным намерением совершить такое долгое путешествие только ради того, чтобы повидать дочь.

– Вот уж мой отец никогда бы так не сделал! – со вздохом добавила она. – Будь у него деньги на такую поездку – живо превратил бы их в «Кьянти» и не просыхал целый месяц…

– «Кьянти» лучше, чем кока-кола!

– Кока-кола? Папа никогда ее не пьет, и вряд ли его когда-нибудь сумеют заставить…

Ромео, в свою очередь, вздохнул.

– Ему крупно везет!

Бредя вдоль виа Пьетра к ожидающей его Джульетте, Тарчинини все больше мрачнел. Будь у него достаточно мужества, он бы просто удавился в наказание за необдуманный поступок. И теперь Ромео окидывал знакомые дома взглядом осужденного, идущего на казнь. Неужто и в самом деле больше не суждено увидеть все, что составляло неотъемлемую часть того мирка, который заменял ему вселенную. Тарчинини не отвечал на приветствия соседей, и кое-кто, решив, что комиссар слишком задирает нос, преисполнился глубокой обиды. Когда он входил в дом, старая консьержка по давно заведенному обыкновению заметила:

– Ну, как, синьор Тарчинини, жизнь прекрасна?

Вот уже много лет на этот ритуальный вопрос Ромео всегда отвечал одно и то же:

– Для тех, кто умеет ее ценить, донья Джозефина!

Но сегодня он нарушил традицию:

– Быть может, для тех, кто твердо знает, что завтра не умрет, донья Джозефина!

Эти слова, а еще больше тон, каким они были сказаны, настолько потрясли несчастную женщину, что она не смогла есть любовно приготовленный оссо буко [2] Блюдо из телячьей голяшки с косточкой. Подается с рисом и томатным соусом. – Примеч. перев. и взмолилась Мадонне, прося пожалеть бедняжку синьора Тарчинини, который, похоже, носит в себе смерть.

Синьора Тарчинини, при всей ее природной кротости и страстной любви к супругу (она всегда считала, что ему нет равных на этой земле), восприняла весть об отъезде Ромео без должного смирения и, в отличие от консьержки, молиться не стала. Джульетта как раз собиралась бросить равиоли [3] Вид пельменей. Бывают как с мясной, так и с овощной начинкой. – Примеч. перев. в кипящую воду, когда вошел Ромео и прямо с порога объявил, что отправляется в Бостон. Сперва она решила, что муж шутит, но, увидев билет на самолет, разразилась воплями:

– И ты посмел так со мной поступить?

– Как, моя голубка?

– Удрать в Америку, оставив меня одну с детишками?

– Но я еду всего на несколько дней!