Татьяна Королева - Позор семьи

Настолько долгим, что я успела добраться до Андрея и изо всех сил потянула его к выходу:

— Идем, идем отсюда быстрее…

Свадьба удалась.

Я шла и наслаждалась тихим шорохом собственного длинного подола.

Всемирная служба курьерской доставки не подвела: мое платье успело приехать из Лондона к самому торжеству. Роскошный, расшитый бисером шемиз. Бисер почти не потускнел, а легкая желтизна только добавляет ткани аристократического лоска — прекрасная сохранность для туалета, сшитого в двадцать четвертом году прошлого века! Такое платье могла бы носить девушка великого Гетсби, если бы он был больше чем литературным персонажем.

Чиновным женушкам в новеньких костюмчиках от посредственных апологетов мадам Шанель тонкого шарма столетий не понять. Я даже не посмотрела в их сторону, а пошла дальше, мимо штатных девушек, выстроившихся по периметру зала в однотипных и дорогих вечерних нарядах. Юбки в пол, обнаженные плечи, нереально высокие каблуки и неприлично глубокие разрезы, тщательные укладки и дареные бриллианты. Улыбаются так, будто ждут, что жених передумает бракосочетаться, спустится к ним по красной дорожке и вручит каждой по «Оскару» — у бедняжек больше шансов получить награду от американских киноакадемиков, строгого фестивального жюри «Теффи» или «Серебряную калошу» от разухабистых ребят с радио, чем скромное обручальное колечко!

Девушки перекладывали сумочки из руки в руку, хлопали ненастоящими ресницами, перешептывались, и влажные зубки хищно сверкали среди губной помады:

— Что она такого особого делает? Что надо делать, чтобы тебе подарили самолет?

Я на секунду приостановилась, коротко объяснила девчонкам:

— Дебифер!

И устремилась по проходу дальше, между рядами столиков с респектабельными крахмальными скатерками, сверкающими приборами, поправляла ароматные лилии в белоснежном букете и думала, что свадьба действительно роскошная!

Даже жалко, что не моя!

У нас с Андреем никакой свадьбы вообще не было. Мы даже не расписались, потому что мой паспорт остался дома, со всеми остальными вещами. А бежать в милицию за новым мне некогда, я присматриваю за ребенком, и вообще — теперь я знаю, что у человека, который не ходит на работу, сразу образовывается масса неотложных дел…

Мы живем все вместе в нескольких готовых комнатах Андрюхиного недостроенного дома, потому что в квартире у него ремонт вообще на зачаточной стадии.

Зато Сане здесь нравится: он может бегать во дворе и дышать свежим воздухом. Я спокойно его отпускаю, тут везде полно охраны.

После истории с фугасом Андрей был вынужден поступиться принципами.

С охраной действительно гораздо спокойнее — Чупаха человек мужественный, он не то что чеченских амиров или Талибана, он даже маму Анрика не боится, так ей и говорит:

— Галина Витольдовна, кто вы подведомственной мне охране?

— Я им дала указание убрать листья! Ваши лодыри ничего не хотят делать!

— Охрана делает не то, что хочет, а то, что я им командую. Я командую, когда получаю распоряжение от человека, который мне деньги платит!

— Очень жаль, что Андрей вас пригласил на работу и со мной не посоветовался!

— Я не обсуждаю действия работодателя, я выполняю приказы.

И я не обсуждаю. Я молчу — раскачиваюсь в плетеном кресле-качалке посреди полупустой комнаты и делаю вид, что мне все равно, и вроде не слышу…

— Тех, кто так говорил, повесили! — вспылила Галина Витольдовна.

— Значит, плохо выполняли!

— Андрей, — наконец Витольдовна уверилась в собственном бессилии и апеллировала к высшей командной инстанции, — слышишь меня? Немедленно выключи свою музыку! Оторвись от шахмат и подойди ко мне!

Андрей неохотно появился из соседней комнаты и тяжело вздохнул:

— Васильич, я тебя прошу, пусть ребята уберут листья!

Любит мамочку! Я папу тоже люблю и надеюсь с ним помириться. Только надо выбрать подходящий момент…

— Леша, уберите листья на газоне — только без фанатизма! Это не целина…

Чупаха скомандовал в переговорное устройство и вежливо подал Галине Витольдовне пальто. Она обиженно поджала губы, продела руки в рукава, взяла сумку и оглянулась на великовозрастное чадо, застрявшее в центре комнаты с нелепым видом:

— Андрей, ты в армии стал таким неуправляемым! Саша в армию не пойдет! Ребенку там делать нечего, а мне нечего делать здесь. Здесь слишком много полевых командиров!

Она торжественно вышла, наэлектризованный скандалом воздух уплыл за нею, как королевская мантия.