Елена Логунова - Последний путь под венец

Судя по архитектурному ансамблю, объединившему под общей вывеской гостиницу, ресторан, баню-сауну, бильярдную и автомойку, разнопрофильное, как сама жизнь, заведение знавало лучшие времена. Добрые и не очень люди приезжали, купали своих стальных коней, мылись сами и с подругами, рубились в бильярд, ели, пили, спали – и все это в одном месте, буквально не отходя от кассы, зримо представленной выставленным на тротуар щитом с прейскурантом на услуги.

Я подошла и посмотрела: на пожелтевшем выцветшем листе крупной оспиной пламенела овальная наклейка: «Скидки на все!» С учетом пятидесятипроцентного снижения цен приватные услуги сделались заманчиво дешевы.

Я внимательно оглядела ту часть сложносоставного фасада, в которой множество близко посаженных окон выдавало собственно «нумера».

На двери, украшенной псевдобронзовой табличкой «Отель «Приват», облупилась краска, а сама табличка заметно покосилась. У гипсового херувима, обнимающего неработающий фонтанчик, отвалились одно ухо, кончик носа и крутые завитки локонов, так что прелестный ангелочек сделался здорово похож на чумазого беспризорника, умыкнувшего тазик из соседней бани. Петунии в пластмассовых горшках наполовину засохли, к высящейся на длинной журавлиной ноге табличке «Добро пожаловать!» кто-то, явно недовольный уровнем комфорта, мстительно приписал от руки постфикс «ся».

Я спрятала в бамажник заранее приготовленную пятисотку, заменив ее парой сторублевок, произведя переоценку информационных услуг с учетом общего бедственного положения заведения. Резонно было предположить, что местный персонал уже подзабыл вкус сладкого слова «чаевые» и будет рад даже малому.

Холла как такового в отеле «Приват» не имелось. В кособоком закутке под лестницей приютилась конторка, за которой в данный момент никого не было. Простенок украшали остатки былой роскоши – три циферблата, подписанные названиями мировых столиц, откуда, надо полагать, ожидалось нашествие иностранных гостей, охочих до нашего провинциального привата: Нью-Йорк, Париж, Токио. Печальной действительности максимально соответствовали японские часы, стрелки которых пе– чально и безнадежно застыли в анекдотической позиции «на полшестого». Рядом красовалась мечта йога – утыканная гвоздиками доска с ключами от номеров. Голых гвоздиков я насчитала всего пять. Нашествия гостей из всех волостей, очевидно, не наблюдалось.

Я поискала глазами электрический звонок, колокольчик, стучалку – хоть какое-то средство оповещения и, не увидев ничего подобного, покричала по-деревенски:

– Ау! Есть тут кто живой?

Кто-то живой в отеле определенно был: сверху доносилось монотонное гудение пылесоса. Я еще покричала, пылесос недоверчиво затих, лестница заскрипела, и в воображаемый холл сошла девица в странном наряде, состоящем из черной мини-юбочки, белой блузки, фартука из зеленой больничной клеенки и резиновых перчаток.

Стягивая их на ходу, девица юркнула за конторку, подергалась, сбросила с себя лягушачью шкурку фартука и в один миг стала выше ростом. Сменила тапки на каблуки, догадалась я.

– Я тут одна за всех! – улыбнувшись, объяснила мне мастерица перевоплощений. – А вы номерочек хотите? Двухместненький? На сколько часиков?

И она выглянула за дверь, которую я оставила открытой, высматривая сопровождающее меня лицо.

– Девушка, как вас зовут? – проникновенно спросила я.

– Вика, а что? – девица насторожилась. – Не, я не лесбиянка!

– Я тоже! – успокоила ее я. – И номерочек мне не нужен, я к вам совсем по другому делу пришла. Помогите мне, пожалуйста.

Я одну за другой положила на конторку сторублевки.

Девица смела их одним махом.

– Я сестру ищу, – просительно улыбнулась я. – Моя старшая сестра несколько дней назад поскандалила с мужем и ушла из дома. Телефон не взяла и сама не звонит, куда подевалась – никто не знает, я беспокоюсь, ищу ее! Мне ваша сменщица-горничная сказала, будто видела тут похожую женщину: в соломенной шляпе с подсолнухом, в черных очках, с длинными волосами…

– Такую? – девица снова засмотрелась в дверной проем.

Я оглянулась и успела увидеть уплывающий за угол желтый диск. Непонимающе взглянула на собеседницу:

– А как же?

Она легко поняла мою растерянность:

– У нас есть черный ход. Со второго этажа, где комнаты, можно спуститься по винтовой лестнице во внутренний дворик, а оттуда выйти на улицу через сквозной проезд автомойки или…