Елена Логунова - Афродита размера XXL

Последней моей надеждой была некая Анфиса Блок, пожелтевшую визитку которой Анюта нашла в кармане своей старой шубы. Вроде эта самая Анфиса когда-то работала с Марией Петропавловской в одном офисе.

— Да это же было сто лет назад! — сказала однофамилица поэта, когда мне удалось прорваться к ней сквозь бесконечные короткие гудки.

Чувствовалось, что госпожа Блок очень любит поговорить.

— Мы вместе работали… Дай бог памяти… В «Покупайке»? Или в «Пассаже»? А, нет, в «Городских огнях»!

— В журнале? — заинтересовалась я.

Анка снабдила меня чрезвычайно скудными сведениями о жизни подруги. На вопрос, чем Маша занималась, она ответила в двух словах: «Фигней всякой». Теперь же выяснялось, что обидное словечко «фигня» обозначает достойнейшую профессию журналиста! Я с трудом преодолела позыв обидеться.

— Да разве это журналы? — пренебрежительно фыркнула моя собеседница. — Вот сейчас я в настоящем журнале работаю, в «Женском клубе», там мы не только рекламу гоним, а даже интервью с бизнес-леди печатаем!

— Прекрасно, — сказала я, торопясь вернуться к интересующей меня теме. — А где сейчас работает бизнес-леди Петропавловская, не знаете?

— Не знаю, я о ней давненько ничего не слышала.

— Чудесно! — с досадой сказала я Филимону, положив трубку. — Замечательная девушка эта Маша! Никто ее не видит, никто не слышит и, главное, ни видеть ни слышать не хочет! А я должна ее, такую глубоко законспирированную, найти!

Тут телефон требовательно звякнул, я сняла трубку и услышала голос условно любимого директора Гадюкина.

— Елена, ты нам мрамор не найдешь? — деловито спросил он.

Подумав, что окружающие сильно преувеличивают мою находчивость, я покачала головой. Мрамор у меня ассоциировался, главным образом, с надгробиями. Лично Гадюкину я организовала бы прекрасную могильную плиту в два счета, но местоимение «мы» явно указывало, что мрамора он жаждет не только для себя. Может, для братской могилки сотрудников?

— Готовите массовое захоронение, Иван Афанасьевич? — съехидничала я.

— Нет, мрамор нужен для ступенек, — терпеливо объяснил директор. — Мы решили рискнуть и пойти на евроремонт.

Это монаршее «мы» меня разозлило. Их Величество Гадюкин отважно пойдут на евроремонт, а бедные телевизионные смерды останутся в отпусках без денежного содержания до Нового года!

— Тогда на могилки тоже рассчитывайте, — посоветовала я. — Если ваш рисковый евроремонт затянется, можно прогнозировать падеж коллектива от бескормицы!

— О какой бескормице ты говоришь? — обиделся директор. — Тебе-то голодная смерть точно не грозит, ты без работы не останешься. Я вас с Рябушкиным в командировку отправляю.

— Куда?! — ужаснулась я.

Командировки означают для меня разлуку с горячо любимой семьей и потому категорически не приветствуются.

— На форум, — ответил Гадюкин. — Будете нашими консультантами при оргкомитете. И смотрите там, чтобы на этот раз фланцы стояли как надо!

— Флайки, а не фланцы! — облегченно засмеялась я.

Форум, на который меня командировали, проводится в нашем городе.

— Фланцы, флайки — не вижу разницы! — буркнул Гадюкин и отключился, напоследок еще раз наказав мне крепко подумать, где взять мрамор.

На радостях, что не надо никуда ехать, я проявила не свойственную мне доброту и не сказала этому идиоту, нашему директору, что фланцы — это такие штуки по водопроводно-канализационной части, а флайками на профессиональном жаргоне называются специальные машины, которые передают телевизионный сигнал на спутник по принципу «fly away». Гадюкину никакой ликбез не поможет, он в телевидении не просто дуб, а дубовый пень, вполне довольный своим древесно-стружечным существованием.

Тем не менее, движимая чувством благодарности к начальству, не сославшему меня в тьмутаракань, я не поленилась открыть бесплатную газетку, которую только вчера вечером извлекла из почтового ящика и еще не успела отправить по более правильному адресу — в мусорку. Черно-белая, точнее, черно-серая газетенка в четыре полосы претенциозно называлась «Мир камня» и являла собой нечто среднее между стенгазетой Саянского мраморного карьера и ассортиментным перечнем изделий артели кустарей-камнерезов. Иллюстративная часть издания была представлена скверными фотографиями мраморных умывальников, подоконников, ступеней и балясин, а содержательная — рядом тематических рекламных объявлений и одной передовой статьей под аксиоматичным заголовком «Искусство вечно». По-своему аргументируя этот, в общем-то, не нуждающийся в доказательствах тезис, автор материала оригинально увязывал творчество Праксителя, опыт эксплуатации древнеримских терм, исторически сложившиеся требования к сооружению склепов и мавзолеев и традиции современного садово-паркового дизайна. У потенциального покупателя должно было сложиться впечатление, что мраморные конструкции, приобретенные им по сходной цене, он может использовать как при жизни, так и по окончании таковой, а при похвальном отсутствии эгоизма — оставить их в наследство своим потомкам до седьмого колена включительно. Я не без удовольствия прочитала этот опус, заинтересовалась личностью автора и пришла в полный восторг, узрев подпись: Мария Петропавловская! Мне чудесным образом повезло.