Елена Логунова - Стрела гламура

Я кивнула:

— Она все лето отиралась на яхте, наверняка научилась управляться с веревками.

— Минуточку! — с претензией вскричала Ирка. — Она? Ты сказала — она? Кто — она?

— Конечно, она! Ты разве до сих пор не поняла, о ком речь? В нашем случае Икс не мистер, а миссис!

— Парни, давайте прогуляемся на знаменитую гору, — спрыгнув с подоконника, деловито предложил Лазарчук.

Он и рыжий быстро вышли из комнаты, востроносый, поспешно собрав бумаги, тоже удалился. Мы остались вчетвером. Мася, равнодушный к детективам, шебуршал за занавеской, Колян сочувственно смотрел на Ирку, а та уставилась на меня бараньими глазами.

— Вспомни, Масяня доложил нам, что она посолила снег, — мягко сказала я. — Не солила она его, а, наоборот, сахаром посыпала! Вытряхнула на снег остатки песка, не поместившегося в бензобак квадроцикла! Разумеется, она думала, что ее никто не видит, она же не знала, что Мася играет с биноклем!

— Погоди-погоди! Ты что, про Катьку говоришь?! — ахнула Ирка. — Так это она Иксиха?!

— Ну, а кто же? Конечно, она! — подтвердила я. — Отчаянная женщина! Чтобы решиться на безумный спуск, будучи в положении, надо совершенно не дорожить своим здоровьем!

— Да, я ошибался, когда говорил, что она немного странная, — запоздало признал свою неправоту Колян. — Иришка была права, эта Катерина просто чокнутая!

— Суд учтет это обстоятельство, — вставила я.

— Правильно говорят, что опасные сумасшедшие невероятно хитры! — продолжал ужасаться Колян. — Надо быть сущим психом, чтобы придумать такой дьявольский план!

Тут он осекся, искоса посмотрел на меня и боязливо спросил:

— Кыся, а ты-то как до всего этого додумалась?

— Не бойся, я не свихнулась. Наоборот, проявила ум и сообразительность и использовала подсказку, — самодовольно хмыкнула я. — Я догадалась, что означала та Катькина надпись на стекле!

— Про Бориса, пять Галин и загадочное «ха»? — оживился муж. — Так что же это было?

— Это был своеобразный протокол о намерениях! — объяснила я. — Тем вечером Катерина, прячась на подоконнике, составляла план убийства Тараскина. Задумавшись, она машинально написала на стекле название горы, которой в ее плане отводилась решающая роль. «Бэ пятьдесят два», а не «бэ пять гэ», вот что она вывела, просто я приняла двойку за прописную букву «гэ».

— В той шифровке были еще «эф» вначале и плюс и «ха» в конце! — напомнил Колян.

— Плюс и косой крест! — поправила я его, гордясь своей сообразительностью. — Катька решала задачку, как шахматную, и машинально зафиксировала победный ход: Ферзь — латинская «Эф» — идет на Бэ пятьдесят два — шах и мат!

— В шахматах ферзь — самая мощная и подвижная фигура, так? — припомнил Колян. — По-другому ее еще называют королевой.

— Катькина роль, — кивнула я. — А королем, который получил мат от ферзя-королевы, был Тараскин.

Мы замолчали, и в наступившей тишине услышали недоверчивое бормотание Ирки.

— Катька убила Вадима? — бубнила она. — Она его убила, мерзавца такого… Ну и правильно сделала! Отомстила и за отца, и за возлюбленного, и за свою собственную сломанную судьбу!

Голос подруги окреп и зазвенел, глаза засверкали, и искрящийся слезой взгляд уперся мне в лоб, как двустволка:

— Как ты могла! — возмущенно сказала Ирка. — Такого я от тебя не ожидала! Зачем ты все рассказала ментам? Если бы не ты, это могло сойти за несчастный случай!

— Да я…

Разгневанная подруга не желала слышать никаких оправданий и объяснений.

— Ты так заигралась в детектива, что перестала видеть за значками шифровок живых людей! — запальчиво упрекнула она меня.

— Живых и мертвых! — справедливости ради напомнила я.

— Ты выдала бедную Катьку! — со слезами в голосе воскликнула Ирка. — Никогда тебе этого не прощу!

С этими словами она сорвалась со стула и убежала, громко хлопнув дверью. С вытянувшейся физиономией я стояла посреди комнаты и слушала удаляющийся топот насмерть обиженной подруги. Вот те на! Никогда прежде мы с Иркой не ссорились!

— Не огорчайся, Кыся! — утешая меня, сказал Колян. — Иришка немного остынет и поймет, что ты совершила сознательный гражданский поступок.

— Да ни фига подобного! — горько усмехнулась я. — Если ты хочешь знать всю правду, то я…

Сделать еще одно сенсационное признание мне помешал телефонный звонок.

— Да! — сердито рявкнула я в трубку мобильника, выплескивая накопившуюся злость.

— Добрый день, я по поводу кролика, — сказал очень вежливый мужской голос. — Мы могли бы с вами встретиться? У нас к вам дело.