Елена Логунова: Стрела гламура

— Этот предмет называется «ложка»! — ехидно сказала подруга, посторонившись с пути зажмурившейся ясновидящей.

— А металл называется «нержавеющая сталь»! — доброжелательно подсказала я.

— А еще на плите имеется металлический предмет побольше, — подхватила Ирка. — Он называется «кастрюля», убери-ка руки, пока не…

— Тра-та-та-та-та! — Мася, как настоящий спецназовец, кувырком ввалился из коридора в кухню, в падении прицельно стреляя под стол из своего лазерного оружия.

— А-а-а-а! — взревел раненый крокодил.

Он в панике выкатился из-под стола и с разгону ткнулся рылом в босую ногу Катерины.

— Ой, что это?!

Испугавшись, Катя открыла глаза, увидела буксующего внизу аллигатора, поспешно отдернула ногу и пошатнулась. Выправляя равновесие, взмахнула руками и зацепила кастрюлю с недоваренным холодцом.

Шварк! Пятилитровая емкость с горячим варевом полетела с плиты вниз и грохнулась на пол, залив бульоном все вокруг. Как живые, разбежались в разные стороны куриные лапы, свиные уши и говяжьи хвосты. Зеленого крокодила волной унесло обратно под стол. Негодующе вскрикнула Ирка. Громко заорала Катерина.

— Катя, ты ошпарилась?! — Я вскочила из-за стола, за которым чистила картошку.

Поскользнулась на недоваренном свином ухе, чуть не упала, уронила нож и бросилась по мокрому полу к вопящей Катерине. Ноги на жирном разъезжались, как на льду, тапки противно чавкали.

— Ленка, живо, давай снимем с нее мокрую рясу! Коля, Масяня, идите отсюда, не путайтесь под ногами! Катька, руки подними! — бешено командовала Ирка.

В четыре руки мы с подругой стащили с подвывающей Кати сермяжный балахон и выяснили, что плотная ткань кое-как защитила ее от серьезного ожога. Правда, одна нога Катерины выше колена все-таки была ошпарена и сильно покраснела, но причиной громкого вопля пострадавшей было не только это.

— Мне кастрюля на левую ногу упала, углом, очень больно! — уже не крича, но шипя от боли, пожаловалась Катерина. — Может, у меня там перелом?

— Сама идти можешь? — спросила Ирка.

— Вряд ли, — ответила Катька — и даже пробовать не стала.

Мы с Иркой под ручки провели несчастную дурочку на мелководье — к столу, усадили на табурет и осмотрели ее левую ногу.

— С виду вроде целая, — хмурясь, неуверенно сказала Ирка. — Пальцами пошевели!

— Кажется, не могу, — так же неуверенно ответила Катька.

— Ясновидящая! — пробурчала Ирка. — Что, не ждала перелома, нострадамочка?

— Не каркай! — оборвала ее я. — Может, никакого перелома и нет, только трещина или вообще ушиб. Надо рентген сделать. Тащи ее в комнату и одевай. Катька, не реви! Я сейчас тоже оденусь, выгоню из гаража машину и отвезу тебя в травмпункт.

— Почему ты, а не я? — вскинулась Ирка.

Подружка не любит, когда я сажусь за руль ее «шестерки». Она не в восторге от моей манеры влетать в поворот на двух боковых колесах.

— Кому-то придется заняться истреблением жирной лужи в кухне, — напомнила я. — Не дай бог, твой хваленый холодец застынет прямо на полу! Потом еще нужно будет приготовить обед, Колян с Масяней скоро попросят кушать, а ты у нас гораздо лучшая кулинарка, чем я.

Смягченная комплиментом, Ирка прекратила спорить и повела Катерину собираться. Я мимоходом отчитала сорванца Масяню за стрельбу в общественном месте, тоже облачилась, вывела из гаража «шестерку» и дождалась выхода охромевшей Катерины.

— Ты зачем обулась? Не нужно было лишний раз травмировать поврежденную ногу! — упрекнула я неразумную девчонку, увидев, что она влезла в узкие высокие сапоги, да еще на каблуках!

— Я ей предлагала обуть Моржиковы валенки, в которых он на зимнюю рыбалку ходит, но она отказалась наотрез! — тут же нажаловалась на родственницу Ирка. — Пижонка!

Я удивленно посмотрела на Катерину. Странная какая-то пижонка, избирательная: одеваться согласна в рубище, а обуваться — только в модельные сапоги! Впрочем, выходя из дома, Катя надела поверх очередной скучной рясы хорошенькую бобровую шубку. Может, имидж сиротки-бродяжки у нее только для внутреннего пользования, для узкого круга родных и близких?

— Все, езжайте скорее, пока нога не распухла, а то потом придется сапог резать, чтобы разуться! — поторопила нас Ирка.

Она заботливо усадила болезненно охающую Катерину на заднее сиденье, я села за руль, и мы покатили в город, в травмпункт.

Катя меня удивила. Я-то думала, избалованная девчонка всю дорогу до травмпункта будет жалобно ныть и причитать, а то и вовсе хлопнется без чувств. А она не плакала от боли, не скулила, держалась молодцом. Морщилась, кривила губы, с преувеличенным интересом смотрела в окошко и оживленно рассказывала мне, что там такого интересного наблюдается — отвлекала и себя, и меня восторженными восклицаниями типа: «Ой, какой смешной драндулет!» или «Лен, ты только посмотри, какая шикарная тачка!».