Красная Бурда - Несчастливый билет

— Точно, нету у них таких трусов, — согласно загудели рабочие.

— Может это новенькой, как её там — Лизки что ли? Глянь, Петрович, не Лизкины?

Плюгавенький кондуктор подошёл поближе, надел перемотанные бечёвкой очки и внимательно посмотрел на кучу белья.

— Не, нету тут Лизкиных, — убеждённо заявил он. — Точно нету.

— Я вижу, у покойного с женщинами дела обстояли неплохо? — спросил следователь.

— Да, вроде бы обстояли у него дела-то… Вроде бы, ни одна не жаловалась…

Рабочие гулко захохотали удачной шутке. Орлов тоже не смог сдержать улыбки. Вдруг среди вороха белья он увидел початую бутылку водки.

— Так, а вот это важная улика, — сказал он, — я возьму её на анализ. Хотя… дайте-ка я попробую… Палёная! Жаль, но придётся выбросить, такую улику ни один суд не примет!..

Было уже довольно темно, когда следователь вышел из мастерской и направился к воротам. Почти у самого выхода его окликнули.

— Товарищ милиционер!

Орлов обернулся. К нему подбежала невысокая миловидная женщина с продолговатым лицом. Подбежав, она попыталась успокоить дыхание и снова сказала:

— Товарищ милиционер! Вот, вы уронили! — женщина протянула следователю пистолет. — Я возле троллейбуса нашла.

— Спасибо вам большое, девушка. Могу я узнать, как вас зовут?

— Люба, — просто ответила женщина. — Любовь Игнатьевна.

— Скажите, Любовь Игнатьевна, — начал Орлов, чувствуя, что он не в силах оторвать взгляда от болезненно-красивого продолговатого лица этой миловидной невысокой женщины, — скажите, вы… Вы знали кондуктора Николая Старобабина?

— Мы с Колей любили друг друга, — со вздохом ответила Люба.

«Как ей, наверное, тяжело, бедной», — подумал Орлов, а вслух произнёс:

— Расскажите мне всё, только подробно… Чистосердечное признание смягчает вину, — добавил он вдруг ни к селу ни к городу.

— Мы познакомились на Кипре, — сказала Любовь Игнатьевна, — вместе отдыхали по путёвке. Он был такой весёлый, кутил, угощал меня вином, купался голышом в любую погоду. Это ведь он меня уговорил в кондукторы пойти, когда мы вернулись. А до этого я работала управляющей в банке… Скажите, а за что убили Колю?

— В том-то и дело, что мы не знаем… — развел руками Орлов.

— А кто ж его?

— Мы не знаем…

— А куда ж его?

— В грудь ткнули… чем-то… Точно мы не знаем…

— А когда же его?

— Да днем когда-то, точно не знаем.

— И что ж теперь? — всхлипнула Любовь Игнатьевна.

— Ну, не знаю… — почему-то смутился Орлов. — Скажите, а вы ничего странного за ним в последнее время не замечали? Может, он вел себя необычно, может, жениться обещал?

— Жениться он мне уже давно обещал… — снова вздохнула Люба. — Мы ведь когда познакомились, Коля женатый был… Он говорил, что когда-нибудь разведется с ней, да не успел. Она сама от него сбежала.

— А с кем она сбежала от убитого, не знаете?

Орлов почувствовал, что в руках у него наконец-то появляется некая ниточка, за которую можно ухватиться.

— С каким-то замминистра московским. Он к нам на совещание приезжал… Вот она с ним и убежала от Коли… Говорят, их потом в Москве видели, в офисе каком-то… И знаете, что в этой истории странно? Я об этом всё время думаю…

— Что же? — следователь ещё более насторожился.

— Как она могла променять Колю — понимаете, Колю! — на какого-то ничтожного замминистра?!..

Домой Орлов возвращался поздно и пешком. Все троллейбусы уже давно вернулись в депо — Михаил Петрович видел это своими глазами. Такси брать не хотелось. Орлов пытался хоть как-то уложить в голове всё, что он узнал за сегодняшний день, но это ему пока не удавалось. Ясно было одно: в деле об убийстве кондуктора определённо наметился московский след.

Как и предвещал настенный календарь, ровно в семь часов сорок семь минут утра утреннее солнце пролило свой характерный свет на город и примыкающие к нему окрестности.

Повинуясь звонку будильника, Орлов бодро вскочил, нашарил под диваном пыльные гантели, выкатил их на ковёр, посмотрел на них внимательно и направился в ванную. Насвистывая пару тактов из композитора Моцарта, он включил ржавую воду и поглядел в зеркало. Из зеркала на Михаила смотрел небритый и похмельный, весь в наколках, Константин Кинчев.

«Сосед — сволочь!» — в который раз отметил про себя Орлов, отлепил от зеркала рекламный плакат и стал быстро бриться умелыми движениями сильных рук.

Мысли об убитом кондукторе сами собой лезли в голову. Накануне, на совещании, полковник Стригун спрашивал, не было ли случаев, подобных этому убийству… Ну, скажем, лет пять назад убили швейцара ресторана «Уральские пельмени». Преступление до сих пор не раскрыто. Убийство было совершено большим тупым предметом, предположительно дверью. Нет, не похоже... Убийство в магазине «Центральный»… Техничка Кузина. Убийца — один из стоявших в очереди, которую Кузина решила протереть шваброй… Сантехника в седьмом ЖЭКе вантузом задушили… Нет, не то, всё не то!..