Галина Куликова - Вуду для «чайников»

— Наверное, днем он тоже на работе.

Они некоторое время слушали музыку, сопровождаемую ревом дрели, потом решили не обращать на все это безобразие внимания и заниматься своими делами.

— Может, быть, тебе принять ванну? — предложил Репьев Лайме, предчувствуя, что в ванной ей потребуется помощь и ему наконец удастся познакомиться с ней поближе.

— Наверное, действительно стоит, — согласилась она. И добавила: — Только сначала позвони в таксопарк и потребуй, чтобы девяносто первый борт немедленно привез мою сумочку. — Она схватила Репьева за шею, с силой притянула к себе и сказала в ухо: — Там пистолет. И еще: таксист видел тех типов, которые хотели меня убить. Надо взять у него контактный телефон для последующего снятия показаний.

Репьев страшно удивился: она больше не скрывала, что действительно является секретным агентом. Оказала честь.

— Тебя хотели убить? — Он тоже говорил ей в ухо, зарывшись носом в полотенце. С полотенца капала холодная вода и противно щекотала щеку.

Витя Дубов громко кашлянул и сообщил:

— Мы с Костей пока на кухне за едой последим.

Когда они остались в комнате одни. Лайма попеняла:

— Ты должен был воскликнуть: «Да что вы, ребята! Оставайтесь с нами!»

Репьев пристально посмотрел на нее сверху вниз и, чтобы лучше видеть, даже отодвинул полотенце со лба.

— Самый подходящий момент для того, чтобы в первый раз поцеловаться, — заметил он, не сводя глаз с ее разбитой губы. — Но, боюсь, тебе будет больно. Перенесем на потом.

Лайма нащупала рукой полотенце и сняла его совсем. Простецкая физиономия Репьева висела на ней, словно луна над садом, а его пламенный взор прожигал дыры в броне, которой она постаралась защитить свое сердце после разрыва с Шаталовым.

— Ну, черт с тобой, — неожиданно проворчала она. — Не будем ничего переносить.

Притянула его к себе и прижалась своими разбитыми губами к его целым. Позже она скажет сама себе, что просто переживала стресс, и ей было необходимо нежное участие.

— Это было… очень приятно, — заметил Репьев, выпрямляясь. — Даже странно…

— Ничего странного, — проворчала Лайма, сердясь на себя за проявленную слабость. — Вероятно химический состав нашей слюны совпал, вот и все.

Репьев озадаченно помолчал, а потом признался:

— Никогда не рассматривал взаимоотношения с точки зрения слюны.

Лайма, кряхтя, поднялась с дивана и отправилась-таки мыться, твердо отказавшись от посторонней помощи. Решила воду в ванну не набирать и не нежиться в ней, а ограничиться душем, чтобы не раскиснуть, не разболеться и не остаться у Репьева жить. В конце концов, ей еще предстояла поездка в штаб-квартиру с докладом.

— С легким паром! — нестройным хором пожелали Дубов с Латышевым, когда она появилась в комнате с тюрбаном на голове, ароматная, словно куст жасмина.

Один Репьев ничего ей не пожелал, потому что потерял дар речи. Без пятен грязи на лице, облаченная в чистый халат, Лайма оказалась ослепительно красивой. Как он раньше не замечал, что у нее идеальной формы нос, пухлые губы и ясные глаза, а скулы высокие, как у египетской царицы.

— Можно садиться за стол, — сообщил Дубов, неожиданно застеснявшись Лаймы. Когда она лежала на диване грязная и несчастная, у него и мысли не было стесняться.

— На гарнир у нас кукуруза и сладкий перец, — добавил Латышев, потирая лысину. — Хватит на всех.

Он тоже испытывал неловкость, потому что Лайма разбила их тесную мужскую компанию, и мальчишник превратился непонятно во что. Может быть, в посиделки с флиртом. Впрочем, как тут пофлиртуешь, когда Юрка не сводит с девицы глаз.

Вообще-то троица собралась, чтобы обсудить одно весьма важное дело — организацию собственного бизнеса, и было жалко откладывать разговор на неопределенное время. И почему эта Лайма скакнула с моста именно сегодня!

— Поскольку твоя одежда вышла из строя, могу дать тебе свою, — предложил Репьев. — Что-нибудь сухое и чистое.

Он повел ее в другую комнату, где стоял одежный шкаф, и предложил выбрать все, что ей понравится. Даже собирался дать несколько советов, но тут позвонили в дверь.

— Наверное, это шофер с сумочкой, — оживилась Лайма. — Я переоденусь и выйду.

Однако это оказался не шофер, а соседи сверху — Тамара и Николай Славкины. Оба были в спортивных костюмах с лампасами, и оба весьма воинственно настроены.

— Это вы колотите по батарее? — спросила Тамара, не поздоровавшись с хозяином квартиры. — Вам что, делать больше нечего?