Пьер Сувестр - Король — узник Фантомаса

Не подозревая о переживаниях своего подчинённого, Аннион продолжал:

— Представьте себе, что вчера ко мне явилась одна сумасшедшая по имени Мари Паскаль и стала кричать, что король — не король, а обманщик, что он сам на себя не похож!

Жюв опёрся на кресло, чтобы не упасть. Ведь Мари Паскаль встречалась с королём, когда его роль играл Фандор. И если она сейчас его не узнала, то это могло означать только одно: Фандор исчез из «Рояль-Паласа»! Кто же теперь на его месте? Настоящий король? Значит, Фандор его разыскал? И как он осуществил обратную подмену, так что ни Вульфенмименгляшк и никто другой этого не заметили?

Мысль Жюва продолжала лихорадочно работать. А что если на месте Фандора оказался не настоящий король, а подставное лицо, пособник Фантомаса? А Фандор покинул свой пост не добровольно, а был устранён всё тем же Фантомасом? И Жюв содрогался, зная, на какие злодеяния способен тот, кого называли Мастером пыточных дел.

Аннион между тем продолжал свой рассказ:

— К счастью, я не поверил россказням этой маленькой сумасшедшей. У меня были формальные свидетельства моих агентов, следивших за Фридрихом-Христианом, свидетельства, не оставляющие места сомнениям… Кстати, не узнали ли вы, какой размер воротничков у Фридриха-Христиана?

— Нет… А что?

— Просто ещё один факт в подтверждение нашей уверенности. У короля необычный размер воротничков — 44… Если бы удалось проверить…

Жюв не знал, какие воротнички носит король Гессе-Веймара, но зато он точно знал, что Фандор носил воротнички 38 размера, и сам Жюв нередко подшучивал над своим другом по поводу его тонкой шеи… Таким образом, он теперь точно знал, что человек в «Рояль-Паласе» не был Жеромом Фандором!

Час спустя, около половины одиннадцатого, Жюв был уже возле «Рояль-Паласа». Разумеется, он не стал рисковать и просить аудиенции у короля. В этом и не было необходимости. Он знал, что в отеле он встретит много своих коллег и может рассчитывать на их помощь, чтобы увидеть короля…

И действительно, не прошло и двадцати минут, как Жюв вышел из дверей отеля, опустив голову и ворча себе под нос:

— Тысяча чертей! Это самый что ни есть настоящий Фридрих-Христиан! Но где же в таком случае Фандор?.. Ну и чёртова карусель: то один исчезает, то другой! Лично я предпочёл бы, чтобы в нетях находился король… Я за него не стал бы переживать… В то время как Фандор!..

Тут Жюв улыбнулся и успокоил себя:

— Ба! Что это я так разволновался? Вполне возможно, что, разыскав короля, Фандор преспокойно удалился восвояси и сейчас сидит у себя на квартире… Я увижу его, и мы вместе придумаем, как разыскать королевский алмаз и схватить Фантомаса!..

— Я должен жить! Я должен бороться до конца!

Во мраке темницы, куда он сам себя заточил, Фандор вновь и вновь повторял эти слова, борясь с отчаянием. В момент, когда состоялся его разговор с Фантомасом, у него оставалось ветчины на два раза и воды всего на один день… Теперь у него не осталось ничего. Его терзали голод и жажда, и он чувствовал, как жизнь, капля за каплей, уходит из его тела.

Конечно, Фандору было известно: человек может жить несколько суток без еды и даже без воды. Находясь на свободе, занятый делами, он мог бы целый день не вспоминать о еде. Но при этом он знал, что в любой момент может утолить голод и жажду. Сейчас, в этой темнице, откуда не было выхода, всё было иначе. У него не будет ни еды, ни питья ни сегодня, ни завтра, и все последующие дни превратятся для него в медленную агонию. Временами его охватывало такое отчаяние, что он забросил свой браунинг в узкую расщелину, откуда его было невозможно достать. Он сделал это, чтобы избежать соблазна самоубийства…

Понимая беспочвенность своих надежд на приход Жюва, он цеплялся за них, как утопающий за соломинку. Он напрягал слух, стараясь уловить какой-нибудь необычный шум, и временами доходил до слуховых галлюцинаций.

Неожиданные воспоминания всплывали из глубины его сознания. Он вспоминал книги, прочитанные давным-давно, ещё в детстве, всякие рассказы о путешествиях и приключениях, о людях, которые оказывались в таком же положении, в котором теперь находился он сам. Он думал о путешественниках, замурованных обвалом в горной пещере или унесённых на льдине в открытое море; об отважных охотниках, в последний момент извлекавших несчастных из западни или спасавших пленников, оказавшихся во власти кровожадного племени; он думал о шахтёрах, погребённых в глубинах земли взрывом рудничного газа и медленно агонизирующих, в то время как спасатели пробиваются к ним на помощь… И среди всех этих историй, вымышленных или реальных, его собственная казалась Фандору самой ужасной. Ибо ему неоткуда было ждать помощи! Его темница вскоре должна стать его гробницей!