Фредерик Дар - Провал операции «Z»

Мы возвращаемся в зал. На этот раз музыканты играют блюз, более томный, чем закат солнца на плакатах туристических компаний. Вполне возможно, он называется «Не двигайся, не то я быстро кончу». Под такую музыку не танцуют, а тихо трутся друг о друга.

Берюрье все еще в трансе со своей возлюбленной Ла Кавале. Классная парочка. Увидев меня, он приближается походкой стопоходящих. Собственно, это его стиль танца.

— Ты видел, какие па я тут накручивал? — спрашивает он радостно. — Моя кошечка меня научила!

— Браво! Снимаю шляпу, Толстяк.

— Да ты бы снял не только шляпу, если бы видел меня только что, Сан-А! Кроме того, я приготовил вам всем сюрприз, но сначала ты должен посвятить меня в последние новости. Кстати, когда будешь все это рассказывать нашему другу Пинюшу, придется тебе клясться головой своей матери, иначе он не поверит!

И, высказавшись, он быстро убегает, будто черт запрыгнул обратно в табакерку. Его слова, однако, оставляют у меня в душе некоторое беспокойство.

— Короче говоря, эта королевская тусовка больше смахивает на конгресс легавых! — громко шепчет моя Глория.

— Общего много!

Малышка Антигона пляшет с профессором В. Кюветтом, который трясется в танце, как тарелка с лазаньей. Он снует маленькими шажками, высоко задирая ноги, будто переходит лужу на базарной площади. Через плечо профессора Антигона передает мне мимикой сигнал, означающий SOS. Я отвечаю немым обещанием. Ах бедняжка, она даже не подозревает, какая страшная участь ее ожидала, ведь коварная мачеха непременно хотела стереть ее с лица земли!

«Да, малышка, — думаю я про себя, — мы обязательно спляшем с тобой. И если ты не против прогулки под луной, я готов пропеть тебе песни Вертера — при условии некоторой компенсации».

Блюз заканчивается, и я снимаю руки с Глории.

— Если позволите, дорогая невеста, пойду потанцую с сироткой!

— Я знаю, она вам страшно нравится, — шепчет замена мисс Виктис. — И очень похоже, что это обоюдно. Примите искренние поздравления, дорогой Тони. Она действительно настоящая наследница! С ее деньгами, когда она их получит, вы сможете купить всю префектуру полиции, чтобы переделать ее в автостоянку.

Глория отклеивается от меня, но, понятное дело, это временно и она будет продолжать слежку за мной. Ух, милая Глория — настоящий партизан!

Я, однако, интеллигентной походкой, которая так нравится дамам, направляюсь прямо к Антигоне. Старый В. Кюветт задыхается, как списанный паровоз на подъеме (черт, куда подевались все мои метафоры?).

— Отдохните, господин профессор, — говорю я вкрадчиво, — иначе ваша коробочка с эмфиземой рискует вылиться в резервуар с астмой.

И я похищаю у него партнершу одним ловким движением. Профессор смотрит нам вслед, отдуваясь.

— Ну наконец! — вздыхает Антигона. Ах, как приятно слышать такой нежный вздох! Оркестр меняет пластинку — начинает наигрывать самбу. Такой танец мог бы произвести фурор в маленьком кафе на Монмартре — люди бы с ума сошли! Называется просто: «Танцуй самбу!» Начинается с ля-ля, ля-ля и кончается примерно тем же, что в принципе разрешено цензурой.

— Послушайте, моя милая Антигона, — стараюсь я пропеть в ритме танца, — расскажите мне о своей мачехе…

Она делает такую паузу, будто фильм оборвался. Удивление читается на ее лице так же четко, как название фильма на фронтоне «Колизея».

— Странный вопрос! — выдавливает из себя дорогое во всех отношениях дитя.

— У меня впечатление, будто вы ее совсем не любите! Я прав?

— Действительно, — соглашается она. — Но, думаю, все дети, чей отец женится вторым браком на женщине почти их возраста, испытывают подобную неприязнь, не так ли?

— Покушение на вашего брата, случившееся только что, произвело на вас сильное впечатление?

Она робко бросает взгляд на меня, и тут ее несет.

— Да! Она виновата во всем! Но как предупредить отца? Он от нее без ума. Поскольку она боялась ехать сюда, он дошел до того, что оплатил ее личных телохранителей, чтоб те не отходили от нее ни на шаг.

На этот раз единственный и любимый сын своей матери Фелиции перестает танцевать.

— Телохранителей? — вскрикиваю я. Бог мой, ну конечно же! Примерно в том же духе восклицает комиссар Коломбо в знаменитом сериале об интеллектуальных возможностях полиции, когда считает, что очередная серия и так достаточно затянулась и пора объявить о развязке.

Ведь Экзема позвала на помощь своих качков, дав им понять, что я ей угрожаю! Ах, бедные ребята!