Дарья Калинина - Кража с обломом

Возле единственного окна стояло огромное зеркало, помутневшее от времени, а может быть, от тех лиц, что ему довелось отражать.

— Как чудесно! — восхитилась Мариша. — И все это мы можем напялить на себя? Всегда мечтала носить яркое.

Мишку при ее словах скривило, и он страдальчески глянул на меня, призывая в соратники.

— Мы должны постараться не привлекать к себе лишнего внимания, — постаралась я потактичней напомнить Марише о том, в каком положении находимся. — А если ты напялишь на себя даже самый скромненький из имеющихся тут костюмчиков, то вряд ли мы можем рассчитывать на отсутствие внимания к нашим персонам.

Мариша с жалостью отбросила в сторону приглянувшийся ей костюмчик, к которому прилагался пышный султан в петлицу, а я поздравила себя с победой.

— Одежду мы одолжим у Иннокентия, но не из сценических запасов, — вмешался Мишка. — У него ее целые чемоданы. Он даже и не заметит, что мы кое-что у него позаимствовали — он покупает шмотки во время своих турне, а по возвращении напрочь забывает о них. Так что он и сам толком не помнит, что у него есть. Здесь мы возьмем только грим, парик и краску для волос.

— А для кого парик? — немедленно отреагировала я, в душе надеясь, что не для меня, так как на улице была жара, и носить парик в жару удовольствие из сомнительных, да и потом запросто можно свои волосы подрастерять. Походишь в парике денек-другой, а на третий обнаружишь, что твои волоски, обидевшись за такое к ним отношение, покидают голову целыми компаниями.

— Парик для меня, — к моему облегчению, пояснил Мишка. — У меня есть идея. Я оденусь в женские тряпки, а вы обе переоденетесь под мужчин.

Судя по его виду, он считал свою идею просто шедевром и потому очень удивился, когда Мариша недовольно спросила:

— Ты что, совсем идиот?

Но к этому времени из ванной вылез Иннокентий, и вопрос остался без ответа, так как Иннокентий принялся искать нас, громко напевая и заглядывая во все двери подряд. Купание в кипятке пошло ему на пользу, он порозовел и подобрел.

— Смотрите мои наряды, — польщенно пробормотал он. — Очень рад, что они вам понравились. Их шили лучшие мастера, из тех, что могли позволить себе я и мои предки. Тут у меня есть парочка платьев, в которых выступала моя бабушка.

И, подняв тучу пыли, он нырнул куда-то в середину кучи с нарядами.

— Вот оно! — вынырнув оттуда, провозгласил он. — Конечно, поистерлось от времени, но правда миленькое? — с нежностью вертя в руках нечто пестрое и дырявое, осведомился он. — Бабушка играла в нем Весну.

— В таком виде, как сейчас, оно бы больше подошло для Осени, — буркнула черствая и совершенно глухая к чужим душевным переживаниям Мариша.

Как ни странно, Иннокентий на нее не обиделся, Он задумчиво уставился на ткань у себя в руках и произнес:

— А ведь вы правы. Цвета этой юбки могут лечь в основу моего нового костюма. Это просто замечательно, это просто дар небес, я как раз всю ночь ломал голову над его стилем. Теперь я знаю, что это будет. Какое счастье! — после этого приступа восторга он на редкость непоследовательно предложил:

— Пойдемте завтракать.

На завтрак каждому из нас полагалось по малюсенькой чашечке черного кофе и ломтику подсушенного в тостере хлеба. Мариша от угощения отказалась, удовольствовавшись одним кофе.

— Не хочу оставить вас голодным, — пояснила она.

Ее фраза подвигла хозяина прочесть ей длинную лекцию, в которой говорилось, что правильно питаться — это, значит, есть как можно меньше и постоянно ощущать в себе чувство голода. Только тогда у человека есть шанс перешагнуть пятый десяток без серьезных болезней. Его речь нагнала на нас с Мишкой такую тоску, что мы в полном расстройстве от его слов рассеянно умяли все тосты, ничего не оставив хозяину. Обнаружился этот факт после того, как Иннокентий произнес:

— Причина всех бед в не правильном питании, а под не правильным я понимаю излишнее и стараюсь ограничивать себя в еде, насколько это возможно.

Мы с интересом пронаблюдали, как он перевел взгляд с Мариши на опустевшую к этому времени тарелку и, не в силах поверить своим глазам, ощупал ее. Увы, результат оставался прежним. Завтрак исчез.

— А еще, — задумчиво добавил хозяин, — некоторые врачи за едой не рекомендуют разговаривать.

После завтрака Иннокентий неожиданно вспомнил, что опаздывает в театр. Он быстро переоделся в кокетливую кружевную рубашечку и кожаные штаны и испарился.

— Помчался лопать осетрину в театральном буфете, — мрачно прокомментировала его исчезновение Мариша.