Людмила Милевская: Пять рассерженных мужей

— Вот что, — обратилась я к Мишелю, — если ты сейчас же меня не отпустишь, буду очень громко кричать.

Он отбросил мою руку, как ядовитую змею и прошептал:

— Все, что угодно, только не кричи.

— Тогда верни телефон, — потребовала я.

Он вернул и очень вовремя, потому что телефон опять зазвонил. Я ждала Капитолину, но это снова была Тамарка.

— Все, Мама! Ты допрыгалась! — закричала она. — Юлька руки на себя наложила! Мы с Розой её дважды спасали, но она сказала, что все равно умрёт, если Женька к ней не вернётся. Мама, коли в тебе хоть капля совести осталась, позови Женьку! Срочно позови! Роза не сможет долго Юльку удерживать! Сейчас же позови Женьку! Позовёшь?

— Позову, — сказала я и крикнула: — Же…

Увы, этим пришлось ограничиться, потому что Мишель зажал мне рот. С телефоном он поступил ещё хуже, выбросил его в кусты, меня же принялся уговаривать:

— Софи, ты должна нам помочь. Если согласишься, то одна заработаешь пять миллионов. Вдумайся в эту цифру: пять миллионов долларов.

Я рассердилась:

— Что тут вдумываться? Говори, что надо делать?

К удивлению моему он потребовал совсем немного:

— Ты должна помириться с мужем. Если согласна, мы найдём общий язык и пять миллионов, считай, уже в твоём кармане.

— Ах, так ты никакой не мой поклонник? — возмутилась я. — Просто морочил мне голову? Тебе тоже этот «Аист» нужен?

Мишель и согласился и возразил:

— Да, мне нужен «Аист», но и тебе голову не морочил, я твой поклонник, одно другому не мешает. Сейчас главное выполнить задание, нам очень хорошо заплатят, а потом мы с тобой уедем Люксембург.

— Я же сказала, что не могу жить в карликовом государстве, у меня клаустрофобия. Что же касается Евгения, то не мне выбирать. Он женился на Юльке, значит любит её.

— А если б не Юлька, кого бы Астров любил?

Ответила я не задумываясь:

— Меня!

— Вот и я так считаю, — сказал Мишель.

— Почему? — удивилась я.

И он сказал мне истинную правду:

— Потому, что тебя невозможно не любить, Софи, поэтому не волнуйся, ты помиришься с Женькой. Соглашайся, дорогая, а куда деть Юльку — наша забота.

Я насторожилась:

— Что значит — деть?

— Софи, дорогая, не стоит вдаваться в подробности, сейчас не до мелочей. Мы все смертны. Но времени мало, ближе к делу, вот твоё задание: в ближайшие дни вы помиритесь с Евгением и отправитесь в путешествие по Европе. Путешествие фирма оплатит.

— Фирма — ЦРУ? — поинтересовалась я.

— Разумеется, — согласился Мишель. — Очень желательно, чтобы и подруги твои отправились с вами путешествовать. Они согласятся?

Мне стало смешно:

— Конечно, если за чужой счёт. Но, если я правильно поняла, вас интересуют не мои подруги, а их мужья? И их что ли с собой прихватить?

— Да, — обрадовался Мишель. — Как ты умна! Софи, значит ты согласна?

— Нет! — отрезала я и выскочила из крапивы.

Устремилась к Евгению, но не успела сделать и трех шагов как что-то тяжёлое на голову опустилось, в глазах потемнело, исчезла луна…

Очнулась я от острой боли. Очень болела голова. Макушка. Хотела её пощупать, но тут же выяснилось, что руки связаны. Ноги, увы, тоже. Хотела закричать и тут же обнаружила, что кляп во рту.

Пока я делала свои открытия, на полянке происходили свои: Мишель оказался давним другом Евгения. Сопровождалось это открытие настоящим мужским ликованием, из него-то и сделала вывод, что крепкая я баба, приличный удар по голове получила и совсем недолго без сознания пробыла — Мишель только-только до полянки добежать успел. Но чему так радуется мой глупый Евгений?

А радовался он непередаваемо.

— Мишка! Чертяка! — восклицал он, награждая подлого предателя ласковыми дружескими шлёпками по спине и плечам.

— Жека! Чудак лохматый! — радовался Мишель, все порываясь заключить Евгения в объятия.

И понеслось:

— Ты как? Ты откуда? — обычный для таких случаев набор вопросов.

Радость их была так мне отвратительна, что я тут же предприняла попытку встать. Даже чуть-чуть привстала, но тут же на землю рухнула и от бессилия заплакала.

«Увидел бы Женька меня, связанную по рукам и ногам с кляпом во рту, небось не по спине огрел бы этого лже-Мишеля, а по его гнусной роже,» — подумала я.

Мишель же, ничуть не опасаясь получить по роже, уже проникновенно признавался в любви к моему наивному Евгению:

— Я тебя так долго искал, дружище! Так долго искал! Как я рад! Я нашёл тебя! Нашёл!

«Ещё бы, — коченея от злости, подумала я, — как не найти, когда за это враги Родины хорошо платят.»