Людмила Милевская - Выстрел в чепчик

— Не всегда же будет так. Вот Ваня вернется, и снова начну толстеть.

Я хотела рассердиться, но не успела — раздался телефонный звонок. Это была Роза. Она так бойко защебетала своим высоким тонким голоском, что у меня зазвенело в ушах.

Роза говорила долго, но так долго не могла молчать Маруся. Пришлось ее немного развлечь.

— Это Роза, — шепнула я, прикрыв трубку.

— Что ей надо?

— Понять не могу, она очень возбуждена, кричит про какое-то горе…

Маруся пришла в изумление:

— Горе? У Розы?

— Ну да, а что здесь такого?

— Да она же гинеколог.

— И что из того?

— Вот если бы я была гинекологом, — сразу же размечталась Маруся, — то сидела бы себе в джакузи и в потолок поплевывала, ну прямо вся и поплевывала бы.

Признаться, я понять не могла, в чем здесь причина.

Чем гинеколог отличается от прочих людей и почему он может поплевывать в потолок, а Маруся нет — я этого совсем не поняла, но выяснять было некогда.

Роза требовала, чтобы я срочно к ней приехала.

— Срочно! Срочно! — кричала Роза.

— Срочно не могу, у меня Маруся горем убивается, — призналась я.

— Ничего страшного, — сказала Роза. — Вези и ее, убьется у меня, здесь ничем не хуже.

Я посмотрела на Марусю, которая, рискованно качнув табурет, прямо всей собой пыталась постигнуть смысл происходящего, из чего, естественно, ее больше всего интересовало то, что она слышать не могла.

— Поедешь со мной к Розе? — спросила я.

— А что? Что у нее? — сразу же возбудилась Маруся.

И тут же, уже плохо владея собой, она вырвала из моих рук трубку и завопила так, будто собиралась докричаться до Розы без всякой телефонной связи.

— Роза! Роза! — вопила она. — Что?! Что?! Говори быстрей, а то я прямо вся сейчас упаду!

Угроза, видимо, подействовала на нашу умную Розу, потому что она мгновенно что-то сказала, после чего Маруся, вскочившая до этого со своего табурета в порыве завладеть трубкой, тут же обратно на табурет и осела.

— Розу пытались убить, — промычала Маруся, капая крупными слезами прямо в свое декольте.

Мы запрыгнули в «жигуленок» Маруси и помчались к Розе. Для такого события (не могу не отметить) Роза держалась молодцом, чего никак нельзя было сказать о Марусе, которая выла ну просто неприлично. Из-за ее воя я ничего не могла толком понять и в конце концов разозлилась.

— Маруся, — закричала я, — ну что ты воешь? Это же не бразильский сериал, которыми ты окончательно расшатала свои нервы, это жизнь, и выть здесь некогда и даже опасно. Здесь надо вовремя свою задницу убирать из-под чужих зубов.

Маруся мне ничего не ответила, а Роза, с завистью глядя на Марусю, сказала:

— Если бы у меня были ее размеры, я бы тоже выла, потому что такую задницу уже даже можно и не убирать. Будь у меня такая задница, — размечталась Роза, — я бы вышла замуж за богатого азербайджанца или армянина, сидела бы себе в джакузи и в потолок поплевывала бы, а не таскалась бы каждый день на работу в это опротивевшее мне отделение гинекологии.

Маруся от удивления выть перестала и предприняла немало усилий, чтобы обратить наконец свое пристальное внимание на предмет, который вверг в зависть нашу добрую Розу.

Пока Маруся мучилась от любопытства, я с укором посмотрела на Розу. С укором, потому что Роза свою работу очень любила и не променяла бы ее ни на какого богатого армянина с джакузи. К тому же Роза была маленькая, и ее зависть к Марусе была мне просто непонятна, нет, не потому, что задница Маруси плоха, вовсе нет, а потому, что Роза для задницы Маруси была маловата.

«Это черт знает что такое! — внутренне вдруг возмутилась я. — О чем думаю, когда нашу Розу совсем недавно пытались убить!»

— Роза, — закричала я, пользуясь отсутствием Марусиного воя, — расскажи же мне наконец, что с тобой произошло? Неужели тебя и в самом деле пытались убить?

— В самом ли деле, не знаю, но целых три раза, — сокрушаясь, сказала Роза, приглашая нас в комнату и кивая на турецкий диван.

Там почему-то лежала громадная картина. Обычно эта картина висела над диваном. Я многократно хвалила роскошную раму, в которую была забрана совершенно бездарная работа неизвестного мне художника с Арбата.

— Эта картина неожиданно и без всяких причин сорвалась со стены и упала мне на голову, — сказала Роза.

Мы с Марусей уставились на голову Розы, сильно сомневаясь, что она способна выдержать удар такой картины, точнее рамы.

— Ну, не совсем мне на голову, — замялась Роза. — Слава богу, я в это время была на кухне, но если бы случайно оказалась на этом диване, то обязательно пострадала бы. Голова была бы вдребезги, это уж точно, говорю вам как гинеколог!