Наталья Александрова - Утром деньги, вечером пуля

– Желтолобый амазон! – задумчиво проговорил дядя Вася. – Подруга, говоришь? А зовут ее как? Не Люка, случайно?

– Я ее Эдитой Станиславовной зову, – сообщила Нюра. – А что? Никак вы с ней знакомы?

– Лично не знакомы, не встречались. Только расскажи мне, Нюра, откуда у тебя такая подруга завелась? Дело в том, что она, вполне возможно, свидетельницей проходит по серьезному делу.

– По серьезному? – переспросила Нюра, поскучнев.

– Серьезнее не бывает, – кивнул дядя Вася. – По тому самому убийству, про которое я тебя спрашивал. Зоомагазин на Двенадцатой, где директора замочили…

– Ах он, скотина! – Нюра насупилась. – Так и знала, что втянет меня в неприятности! Но уж больно мне подруга эта понравилась! – Буфетчица почесала попугаиху под крылом.

– Так, теперь, пожалуйста, медленно и подробно, – попросил Василий Макарович. – Кто конкретно скотина, о чем вы с ним говорили и как к тебе попала эта вокалистка.

И Нюра рассказала Василию Макаровичу, что буквально на днях к ней в котлетную зашел Гена Прыщ.

– Никчемный мужичонка, – добавила буфетчица, – одно слово – Прыщ! Дрянь-человек…

Прыщ вошел в «Застой», прижимая к груди нечто, завернутое в клетчатый шерстяной платок, подошел к стойке и потребовал двести грамм и два бутерброда с полукопченой колбасой.

– Никак разбогател? – осведомилась Нюра подозрительно.

Понять ее подозрения было несложно – Гена платил ей неаккуратно и норовил выпить на халяву. Но на этот раз он гордо продемонстрировал буфетчице туго набитый кошелек, заплатил за свой заказ и даже угостил кое-кого из завсегдатаев котлетной.

Нюра выдала ему заказ, и в это время из его клетчатого свертка донесся жалобный голос:

– Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не знаю, ничего никому не скажу!

– Что там у тебя – радио? – удивилась Нюра.

– Да вот, попугай в форточку залетел! – Прыщ развернул платок и показал буфетчице яркую птицу. – Хочешь – продам? Недорого возьму!

– Какой же это попугай? – проговорила наблюдательная Нюра. – Это же попугаиха! Я женщину завсегда отличу!

– А мне один черт – что попугай, что попугаиха… давай пятьсот рублей, и делай с ней что хочешь – хоть сациви, хоть попугая-табака!..

– Вот я ее и купила! – закончила Нюра свой рассказ.

– В форточку залетел, говоришь? – недоверчиво протянул Василий Макарович.

– Это не я говорю, – открестилась Нюра, – это Гена Прыщ сказал, а он соврет – недорого возьмет!

– А где Прыща можно найти?

– Он когда не у меня в «Полянке», так непременно возле гаражей ошивается, которые возле Смоленки. Он там у мужиков на подхвате – чего-нибудь принести, чего-нибудь подать, в магазин сбегать…

– Ты же говоришь, Нюра, что у него денег много было? Зачем же ему шестерить?

– А то, Василий Макарович, вы таких людей не знаете! – Нюра махнула рукой. – У Гены Прыща деньги дольше одного дня не держатся! Ему хоть миллион сегодня дай – завтра уже придет просить, чтобы в долг налили!

Василий Макарович поблагодарил буфетчицу и отправился на берег реки Смоленки.

Там, в дальнем конце Васильевского острова, с давних времен размещались гаражи, вокруг которых образовалось нечто вроде мужского клуба. Здесь в любое время года, в любое время суток толклись владельцы недорогих отечественных машин и побитых иномарок, занимаясь мелким ремонтом или просто проводя время подальше от семьи. Здесь же крутились всевозможные темные личности, промышлявшие крадеными деталями, и просто мелкая василеостровская шантрапа.

Едва дядя Вася приблизился к гаражам, навстречу ему попался толстый небритый тип с маленькими бегающими глазками.

– О, какие люди! – приветствовал он Василия Макаровича. – Сам капитан Куликов!

– Здравствуй, Пузырь! – отозвался дядя Вася. – А ты разве уже на свободе?

– Досрочно освободили, за примерное поведение! А ты, Макарыч, разве еще служишь? Тут слухи ходили, что тебя проводили на пенсию. Или народ ошибается?

– Да нет, все правильно, на пенсии я! – подтвердил Василий Макарович. – Народ у вас правильно информирован. А сюда я по личному делу пришел. Мне бы свечи новые для моей «ласточки» купить, а то у нее искра пропадает. Только что была – и вдруг пропадает!

– Это непорядок, – солидно согласился Пузырь.

– Только подешевле бы мне, – добавил дядя Вася. – А то, сам понимаешь, на пенсии не очень разгуляешься.

– Свечи, говоришь? – переспросил Пузырь. – Свечи – это можно. Тем более старому знакомому… Только, Макарыч, сам понимаешь – если подешевле, то не из магазина. Так что смотри – чтобы ко мне никаких претензий!