Елена Яковлева - Милое чудовище

— Какой-какой? Откуда я знаю какой? Вам видней. Тетя Света рассказывала, что последние несколько дней какой-то мужик сидел на скамейке возле дома. Она думала, что это милиция следит за нашей квартирой. Я же теперь опасная преступница, так ведь? Быстро ярлык навесили, а того не спросите, чего я в тот магазин сунулась? От полной безнадеги, чтоб вы знали! Жить нам не на что было. На рынке сейчас много не заработаешь, а в училище стипендию не платят…

Последние откровения Рогов слушал вполуха, не потому, что слишком хорошо знал, как легко найти оправдания чему угодно, просто глубоко погрузился в размышления. Что же это такое получалось, а? Манекенщицу убила Бельцова, убила, чтобы забрать колье… Тогда кто убил ее? Оснований думать, что она сама на почве угрызений совести наложила на себя руки столь экстравагантным способом, у него не было.

— Так что мы будем с вами делать, гражданка Котова Мария Георгиевна? — Голос у молодого и приятного во всех отношениях милицейского лейтенанта был почти ласковый, чего не скажешь о его взгляде, профессионально отсвечивающем вороненой сталью. Мура фыркнула:

— Лично я в ближайшее время собираюсь ожидать извинений от вас и от вашего начальства. Ну а вы, как я думаю, будете заняты организацией этого мероприятия.

Лейтенант нахмурился, а сталь в его взгляде преобразовалась в дамасскую. Он раскрыл Мурин паспорт, внимательно присмотрелся к фотографии, потом взглянул на Муру, видимо, сравнивая копию, сделанную в паршивом ателье, с живым и искрометным оригиналом, к тому же нервно качающим ногой.

— Значит, живете вы в Москве, Мария Георгиевна… А у нас что забыли, если не секрет?

— Секрет. А больше я вам не скажу ни слова, кроме того, что ваши действия — стопроцентный произвол, и если вы меня немедленно не отпустите, я, я… я объявлю бессрочную голодовку! — отрезала Мура, неожидан но обнаружившая в себе благородный пыл правозащитницы.

Лейтенант, однако, не проявил ни малейшего беспокойства о ее здоровье, а небрежно покрутил диск телефона и поинтересовался у трубки:

— Бочкин, ты? Как жизнь? Угу, угу… Слушай, проверь по картотеке Котову Марию Георгиевну 1968 года рождения, уроженку Москвы… и это… будь другом, выясни, не числится ли у нас пропавшим паспорт на это имя, а то у меня тут сидит одна особа, которая не очень похожа на собственную фотографию. Ну ладно, я жду…

Пожалуй, в этом вопросе Мура была с ним солидарна, на самом деле Мура выглядела намного лучше, чем на снимке, однако не до такой степени, чтобы не узнать ее. Именно поэтому она, еще минуту назад обещавшая не произнести больше ни слова, не просто заговорила, а закричала:

— Да что же это такое, что же это делается, люди добрые! Вы что тут, все с ума посходили? Сначала мне не разрешают на скамейке спокойно посидеть, потом и вовсе хватают и начинают проверять по картотеке. На каком основании, спрашивается?

— Хотите оснований? — уточнил лейтенант, и глаза его стали похожи на две опасные бритвы. — Пожалуйста, — он откинулся на спинку стула и закурил, — по городу уже месяц курсирует ловкая дамочка, которая представляется сотрудницей собеса, входит в доверие к пенсионерам и обчищает их квартиры…

— Так вы… Бдительная тут у вас общественность, ничего не скажешь, — язвительно усмехнулась Мура.

— Не жалуемся… Но это еще не все. Самое интересное, что, по описаниям свидетелей, приметы мошенницы очень схожи с вашими…

— Что-о? — Мура чуть не свалилась со стула. — Да вы… в чем вы меня обвиняете?

Голос лейтенанта оставался подозрительно ласковым:

— А я не суд, чтобы обвинять. Я вас всего лишь подозреваю, а если вы хотите развеять мои подозрения, то расскажите, что вы высматривали там, где вас задержали?

Такого хамства Мура перенести не могла и окончательно пошла вразнос.

— Ах, меня задержали? Очень мило! — Она нервно забарабанила пальцами по столу. — А все-таки я не совсем понимаю, почему? Эта дурацкая скамейка, что, стратегический объект? Где это видано, чтобы в наручники заковывали за то, что кто-то присел отдохнуть на скамейке?

Милиционер обиделся:

— В какие наручники? Вы преувеличиваете, вас всего лишь препроводили…

Но Мура уже не могла остановиться:

— Между прочим, меня препроводили, даже не интересуясь моим желанием! А теперь так: оправдываться я не буду. Это вы должны доказать, что я обчистила ваших бдительных пенсионеров.

Лейтенант тоже не на шутку разозлился: