Иоанна Хмелевская - Смерть беспозвоночным

Лялька так энергично кивнула, что ткнулась носом в бокал, и отпила глоток вина.

— Судя по увиденному мною «произведению», так оно и было. Но почему ты думаешь, что испаскудил его режиссер? Может, сценарист?

— Мне ли не понять? Слишком много я видела прекрасных сценариев, изуродованных именно режиссерами. Нет, ко мне они не имели отношения, не думай, в данном случае не лично меня ели. Пострадали произведения — не моим чета. Сенкевич в гробу переворачивается, Крашевский, Реймонт, Прус, Диккенс… Дюма и вовсе всю могилу разрыл. Я не стану называть современников, которые еще живы…

— От живых трудно ожидать, чтобы они в фобу перевернулись, — верно заметила Лялька, — но их самоубийство меня бы не удивило.

— Меня тоже. А потом какой стыд переживает автор, ведь все валят на него! Вон как твоя Каська. И не сценарист, разрешите вам заметить, распределяет роли, а режиссер. Вот, скажем, вся книга построена на одной толстой блондинке: она главная героиня, от ее внешности многое зависит в повести, — а на экране мы видим худущую брюнетку и ничего не можем понять. Перепутаны реплики и диалоги, не говоря уже о сюжетных линиях. Повесть рассыпается как карточный домик. А все потому, что он, скотина этакая, не выносит полненьких блондинок и обожает тощих брюнеток.

Лялька кивала головой с какой‑то нечеловеческой, а просто автоматической регулярностью, соглашаясь с каждым моим словом. Не выдержав, перебила меня и принялась вспоминать любимые наши произведения, загубленные подонками режиссерами, когда те по–своему перенесли их на экран. Зачастую получалось нечто совершенно противоположное намерениям автора.

А время бежало. Мы как‑то забыли о нем.

Рядом с изящной блондиночкой появился мужчина намного солиднее ее, тоже в космическом костюме. Блондинка набросилась на него, колотя кулаками по груди. Вряд ли она так проявляла свою любовь к мужчине. В этом мы убедились, когда сквозь уличный шум услышали ее писклявые возгласы: «Идиот!», «Кретин!», «Негодяй!». Наверное, он очень уж опоздал и заставил даму долго ждать, не говоря уже о том, что ей пришлось самой загонять на тротуар тяжеленную машину.

Лялька вдруг спохватилась — пошла последняя минута оставшейся нам четверти часа.

— А об одиночестве, которое ты тоже осуждаешь, поговорим в следующий раз. Оставить тебе денежку?

— Окстись, я еще в состоянии заплатить за бутылку вина.

Лялька умчалась. Я продолжала сидеть над своим бокалом, думая об Эве Марш.

…Была полночь, но я еще успела позвонить Ляльке на ее сотовый: эти беспозвоночные паразиты, эти пиявки, не давали мне покоя.

— Слушай, извини, пожалуйста, но я только что вспомнила. Они не плазинцы, эти пиявки, а кольчатые черви. Но с эстетической точки зрения само словечко «плазинцы» мне кажется более подходящим для пиявок, чем кольчатые черви.

Как‑то так получалось, что в последние годы, когда я возвращалась из длительного заграничного путешествия, меня непременно поджидало какое‑нибудь из ряда вон выходящие событие. Фатум? Я смирилась с судьбой и уже ожидала информации, от которой волосы на голове вставали дыбом, я вся цепенела, только в голове начиналась бешеная карусель. Или напротив, голова делалась пустой, ну прямо космическая пустота, — а ведь требовалось молниеносно найти решение.

Вот интересно, можно ли в космической пустоте вообще что‑либо отыскать?

Я не доехала четырех километров, пришлось свернуть с улочки, притворяющейся автострадой, и притормозить. Услышанная на сей раз сенсация оказалась такого рода, что пришлось остановиться, дабы выслушать информацию со всей серьезностью. А остановилась я перед подъездом какого‑то дома, прижав сотовый к уху.

— Повторите еще раз, пан Тадеуш, — попросила я своего литагента. — Это тот земельный участок, что при Кабатах?

— Именно тот, из‑за которого вы… так сказать… нервничали…

— Из‑за которого я подняла скандал, — нетерпеливо поставила я точку, поскольку вежливый пан Тадеуш никак не мог найти подходящего слова, чтобы не обидеть меня.

— Пусть будет скандал, — согласился мой собеседник. — Он действительно продается, то есть будет продаваться. То есть его можно будет купить, если вы все еще хотите его приобрести. Тогда надо немедленно застолбить за собой право первенства. Ну как же, вы первая выразили желание его купить, короче — право первенства покупки. Такая оказия! Я надеялся застать вас дома, думал, пани уже приехала…