Донна Эндрюс - Месть кованых фламинго

Вешалки уже на две трети были заполнены конфискованными предметами современной одежды. В обыденной жизни мало кто из моих приятелей-ремесленников носит пестрые гавайские рубашки, фосфоресцирующие клетчатые шорты и другие не менее кричащие наряды. Хотя все мы — люди разные, но тяготеем в основном к джинсам и одежде из натуральных материалов. Поэтому я заподозрила, что налицо заговор, призванный взорвать историческую строгость вечеринки, однако героические усилия миссис Транш и «леди» его успешно пресекли.

— Здравствуй, милая, — раздался сзади голос матери.

— Привет, мам. Как ты… — начала я, оборачиваясь, и застыла с открытым ртом при виде маминого костюма. Она, как обычно, превзошла самое себя. Более того, она превзошла миссис Уотерстон, и наверняка с умыслом. Я оглянулась и, к своему облегчению, заметила, что миссис Уотерстон изображает приветливую хозяйку перед группкой только что прибывших гостей. Она еще не видела маминого наряда, и если я сбегу прямо сейчас, то успею уйти достаточно далеко от эпицентра взрыва.

И все-таки я не смогла справиться с соблазном сравнить оба костюма. Мама во всем пошла чуть дальше миссис Уотерстон. Ее белый напудренный парик был на несколько сантиметров выше и демонстрировал более богатую коллекцию бантиков, цветочков и искусственных птичек. Талия была затянута еще уже, а фижмы растопыривались еще шире, чем у соперницы. Верхняя юбка имела лишний ряд оборочек, а нижняя — более длинный кружевной подол. Одинаковыми оказались только мушки. Не думаю, что миссис Уотерстон прилепила вторую. На маминой груди красовалась одна, зато у самого края декольте, вырезанного до неприличия низко, гораздо ниже, чем у миссис Уотерстон.

Мама величественно удалилась, обмахиваясь веером, чуть более пестрым, чем у миссис Уотерстон.

— Твоя мать выглядит великолепно, — сказал Майкл обманчиво легкомысленным тоном.

— Да. Интересно, как отреагирует твоя мать?

Майкл выпучил глаза.

— Странно, правда? — продолжала я. — Моя как будто бы точно знала, во что оденется твоя, и сделала все возможное, чтобы переплюнуть ее по всем статьям.

— А как она могла это узнать? — изумился Майкл.

Я молча указала на миссис Транш, которая, притворившись, что наблюдает за швеями, уставилась в сторону прибывающих гостей и внимательно переводила взгляд с моей матери на миссис Уотерстон и обратно.

— О Господи! — произнес Майкл. — Они, должно быть, опять на ножах. Как я это ненавижу!

«Похоже, праздник будет не таким уж скучным», — подумала я, подходя к миссис Транш.

— Ваш костюм готов, — приветствовала меня она. — Вы идите в примерочную и там переодевайтесь.

— Не стоило так беспокоиться, — сказала я.

— Я лучше сделать десять платьев для вас, чем одно вот такое. — Миссис Транш кивнула на ряд вешалок с блеклыми колониальными платьями.

— У вас и так все выходные заняты.

Миссис Транш пожала плечами:

— Нет проблем. Много работы — много денег для моих леди. И для нее. — Она дернула подбородком в сторону миссис Уотерстон, которая стояла у бара и, по всей видимости, устраивала бармену разнос.

— Зато вся эта ярмарка отвлекает ее от вас. Можете передохнуть.

Миссис Транш скорчила гримасу.

— Не волнуйтесь. Скоро она выдумает что-нибудь еще, — подбодрила ее я.

— Надеюсь, — проворчала миссис Транш. — Вы с Майклом собираетесь пожениться? Не хотите, чтобы она занялась свадьбой?

Майкл прищелкнул языком. Не он ли натолкнул миссис Транш на эти мысли, бесстыдник? Или она придумала все сама? В любом случае я не намерена поддерживать такого рода беседу.

— Мне пора переодеваться, — быстро сказала я.

— Закатите пышную свадьбу, самую пышную в городе! Займите ее на целый год, пусть планирует торжество!

— Я подумаю, — пробормотала я, скрываясь в примерочной.

— И внучата! — заорала мне вслед миссис Транш. — Куча внучат, чтоб ей дух перевести было некогда!

Я нырнула за занавеску. Снаружи слышался голос Майкла, который беседовал с миссис Транш на смеси французского и вьетнамского. Я прижала ладони к горящим щекам. То ли на улице жарко, то ли я так застеснялась. Черт, когда же все вокруг перестанут силком толкать нас к алтарю? Может, мое нежелание жить вместе вызвано вовсе не страхом, может, это просто мое старое доброе упрямство?.. Может, если бы все, наоборот, вознамерились развести нас с Майклом…

«Потом, все потом», — подумала я, стащила рабочее платье и обернулась, чтобы посмотреть, что приготовили для меня миссис Транш и ее «леди».