Наталья Александрова - До последней звезды

– Как твой визит к ювелиру, – начала Лола издалека, – удалось выяснить что-нибудь нужное?

– Ну, от Ивана Францевича с пустыми руками никогда не уйдешь, – протянул Леня, – однако на этот раз ничего определенного, одни слухи и легенды. Незадолго до революции в петроградских газетах писали о пропаже большой коллекции драгоценностей, которые прадед Михаила делал сам, не по заказу, а для себя. Было у старика такое хобби. А после его смерти все пропало.

– Да что ты! – Глаза у Лолы загорелись, как всякая женщина, она обожала драгоценности, а также всевозможные истории о кладах, замурованных в стену и найденных совершенно случайно. – И что там было, бриллианты?

– Изумруды! – ляпнул Маркиз, вспомнив об упомянутом Иваном Францевичем фермуаре.

– С ума сойти! Изумруды! – вздохнула Лола. – А ты говоришь, что подруга у этого Михаила – брюнетка? Так ей изумруды не пойдут, лучше бы рубины…

– Лолка, ты совсем сбрендила! – рассмеялся Леня. – Ну какие изумруды? Я же тебе говорю – это все слухи, причем ходили эти слухи сто лет назад. Прадедушка умер в одна тысяча девятьсот шестнадцатом году, и с тех пор про драгоценности никто ничего не слышал!

– Слушай! – Лолины глаза сияли золотистым светом. – Я все поняла! Прадед закопал где-нибудь все свое добро, потому что боялся, что детки пустят его по ветру. Или отберет кто – время беспокойное наступало. Ну, неважно, может, у него в голове от старости помутилось. Но как в сказке, перед смертью вызвал своего старшего сына и сказал: «Так, мол, и так, камешки в укромном месте в тайнике, к которому укажут дорогу эти серебряные часы. Никому про это не говори, сын мой любимый, береги фамильные ценности».

– Ну и правда, сказки какие-то ты рассказываешь! – После обеда Леня пребывал в прекрасном настроении и только поэтому благосклонно слушал Лолины бредни.

– Ничего не сказки! – пылко отвечала Лола. – К твоему сведению, давно доказано, что в сказках все правда, у древних славян все так и было. Избушка на курьих ножках – это специальный помост на сваях, где покойников оставляли в лесу. А Баба-Яга Костяная Нога – этот самый скелет и есть! Бой на Калиновом мосту – это такой мост, плетеный из гибких веток калины, через речку.

– Умная, ты, Лолка, – уважительно сказал Леня, – образованная.

– Это когда я на первом курсе на детских утренниках подрабатывала, пришлось почитать… – призналась Лола.

– Неужели Бабу-Ягу играла? – развеселился Маркиз.

– Нет, Иванушку…

– А вот тогда скажи, что же такое Змей Горыныч? По-твоему, древние славяне успели с динозаврами пообщаться?

– Ты ужасный человек! – со слезами вскричала Лола. – Только бы насмешничать! У самого нет никаких плодотворных идей, так послушал бы меня!

– Ну, не сердись, – примирительно сказал Леня и погладил Лолу по руке. – Только я пока не понял, что ты конкретно предлагаешь!

– Вот интересно! Я битый час об этом толкую, а ты тормозишь! – удивилась Лола. – Я считаю, что нужно пойти в подвал того дома, где был магазин прадеда, и посмотреть, нет ли там чего интересного.

– Так просто пойти, наугад, без всяких ориентиров?

– А что такого? – Лола сделала вид, что удивилась. – Ведь тот тип, что хотел купить у Михаила часы, готов был дорого за них заплатить. Потом нанял уголовников, чтобы выкрасть часы, да если бы было нужно, он мог бы и убить! Значит, они ему очень нужны, так? Значит, он твердо знает, что часы – это путь к сокровищу, иначе зачем прадед их оставил? Скажи лучше, что тебе неохота выходить из дома после сытного обеда!

Маркиз, который не хотел признавать Лолину правоту именно по этой причине, тут же рассердился на Лолу. Не может оставить человека в покое хоть на полчаса!

Он ушел в свою комнату и, преодолевая дремоту, сделал несколько телефонных звонков.

– Уговорила! – сообщил он заглянувшей в комнату Лоле. – Едем туда завтра! Только тебе туда нельзя, Ухо занят, я Михаила позвал, пускай поработает, я ему потом скидку сделаю…

Время совершило круг. Большая Морская улица сменила название, сделавшись на полвека улицей Герцена, а потом снова вернула себе историческое имя. Теперь в первом этаже дома номер тридцать шесть располагалась дорогая кофейня с экзотическим названием «Монтесума». Интерьер заведения вполне соответствовал названию: оштукатуренные стены были украшены ярким индейским орнаментом и ацтекскими масками, по углам зала красовались каменные идолы с кровожадными узкоглазыми лицами.

По утреннему времени кофейня почти пустовала, только унылый московский командированный в полосатом пиджаке потягивал отдающий веником дорогущий южноафриканский чай, дожидаясь, когда откроется нужная ему контора.