Люся Лютикова - Детский сад, штаны на лямках

– А что, квартира действительно настолько плоха? – поинтересовалась Прудникова. – Без удобств?

– Ну что вы, квартира отличная, со всеми удобствами, только очень большая для меня с сыном. И нужно вложить в ремонт деньги, которых у меня нет. А вообще квартира больше подходит под офис или магазин: первый этаж, почти все окна выходят на оживленный проспект.

Юрист попросила показать документы на квартиру, якобы это могло повлиять на решение органа опеки, посмотрела свидетельство о рождении ребенка…

У Прудниковой загорелись глаза: ай да Юля, ай да молодец! Не зря ты три года просидела в соцзащите, консультировала сирых и убогих! Огромный метраж, отличное расположение в центре города, да этой квартире цены нет! И владеет ею какой-то пятилетний мальчишка. Кстати, Елена Алябьева – мать-одиночка, к тому же безработная, с долгами по квартплате, отобрать у нее ребенка – раз плюнуть. Вот только как добраться до квартиры? Как получить ее в личное пользование?

Поскольку Юлия Макаровна купила свой диплом, в законах она разбиралась слабо, но нюхом чувствовала: должен найтись какой-то способ заграбастать недвижимость! Осторожно спросила у грамотных юристов в Интернете, те ответили: опекун ребенка имеет право пользоваться его имуществом до совершеннолетия. Вот он, шанс! Надо взять мальчика под опеку или усыновить, переделать его квартиру под магазин и сдавать за нехилые бабки!

Несколько дней она обдумывала этот вариант. Всем хорош, кроме одного: придется терпеть рядом чужого отпрыска. Стоп, а зачем, собственно? Мальчишку можно отправить к родителям в Хакасию, пусть копает там огород, приучается к физическому труду. Или можно постоянно держать его в психушке, главврач тоже человек, и ему тоже нужны деньги. А что, если по-настоящему признать мальчишку недееспособным? Получится ли стать полноправной собственницей квартиры?

В этом деле открывались заманчивые перспективы, но сначала требовалось изъять Костика Алябьева у матери и усыновить семьей Прудниковых. И еще предстояло как-то уговорить мужа, поскольку необходимо его документальное согласие.

Когда Юля заикнулась Максиму, что есть подходящий вариант – пятилетний мальчик, которого можно взять из детского дома под опеку, а позже усыновить, муж неожиданно обрадовался. Это было то, о чем он мечтал: большая семья, любящая жена, ребенок – сын, потом, может, и дочь родится…

– А кто у него были родители? – спросил он. – Не наркоманы?

– Ну что ты, нормальные люди, разбились на машине, поэтому мальчик оказался сиротой.

– А давай прямо сейчас поедем к нему в детский дом, с игрушками! – загорелся Максим.

– Нет, сделка… то есть усыновление может сорваться, не надо зря обнадеживать ребенка. Я пока все документы подготовлю, ты с ним потом увидишься.

– Ну, тебе видней.

Юлия радовалась, что муж так адекватно отреагировал. Он у нее вообще послушный, как дрессированный пудель. Прудникова не сомневалась: за несколько недель совместной жизни ребенок так надоест Максиму, что он будет только рад спровадить чужого спиногрыза подальше. И всё чудесно устроится.

Прудникова предложила Елене Алябьевой встать на учет в соцзащиту как малоимущей, чтобы получать продуктовые наборы. Елена с негодованием отказалась:

– Спасибо, мы не голодаем!

Тогда юристка решила действовать обманным путем. По счастливому стечению обстоятельств, Костик Алябьев ходил в шестьдесят седьмой детский сад, которым заведовала подруга Бизенкова, поэтому ребенок оказался в полной ее власти.

По просьбе Прудниковой в сад пришла психолог Арина Заболотная и протестировала мальчика. Психолог выдала Елене Алябьевой «страшную» характеристику и настоятельно рекомендовала занятия со специалистом. Тем более что в государственном психологическом центре «Доверие ради жизни» это можно сделать абсолютно бесплатно. Обеспокоенная мамаша написала заявление в центр с просьбой позаниматься с ее сыном. Елена не догадывалась, что «Доверие ради жизни» – это дочерняя организация соцзащиты, невинное на первый взгляд заявление является формой постановки на учет социально неблагополучных родителей.

Птичка попалась в клетку. Дальше преступники действовали по стандартной схеме: визиты домой инспектора Махнач, липовые заявления от соседей, выдуманные характеристики от заведующей садом и воспитателя… Личное дело Елены Алябьевой пухло от бумаг, всё было готово для изъятия ребенка.