Дмитрий Черкасов - Реглан для братвы

– Тогда понятно, – согласился Тулип [120], сам плохо помнивший те несколько суток, что шли непосредственно за сим знаменательным событием.

– В общем, сползаю с кровати, одеваюсь и тихо иду в магазин. А дом наш стоит типа на холме. Магазин с продуктами вожделения находится под горкой. На горке же – традиционное место стоянки машин тех хозяев, кто не смог пристроить машину у своего подъезда. В наше время это, блин, весьма непросто... Под горкой идут трубы теплотрассы, – Ла-Шене задумчиво закурил. – Подходя к трубам, отмечаю припарковавшийся у труб «жигуль» с очень знакомыми номерами. Соседа моего, Сереги. Спустя некоторое время соображаю, что, кроме соседской машины, в самом «жигуле» припаркован сосед. Причем, более пристальный осмотр места парковки дает, блин, еще два повода для размышления. Первый: капот «жигуля» смят в гармонь, решетка радиатора вогнута внутрь и вообще все это напоминает не парковку, а натуральную аварию. Второе: сосед в машине недвижим. Температура на улице где-то минус двадцать...

– Дык январь же, – Парашютист припомнил месяц рождения Кабаныча.

– То-то и оно! – закивал Берсон. – В «жигуле» движок не работает. Налицо критическая ситуация, требующая немедленных действий. Дергаю дверь со стороны соседа – закрыто. На стук не откликается, признаков жизни не подает. Делать нечего – надо спасать человека... Нахожу тяжелый огрызок трубы, обхожу машину и выношу боковое стекло. Бросаю трубу, открываю изнутри дверь, вытаскиваю соседа. Дышит, блин, ножонками сучит, но не просыпается. Матерюсь и тащу уже слегка покрытую инеем тушку в гору. Вношу в подъезд, звоню в квартиру и сдаю с рук на руки торжественной делегации в составе Серегиных тестя, тещи, жены и малолетней дочери... Восторг присутствующих не описать словами. Пожелав скорейшего выздоровления больного и получив от его жены заверения, что, когда Сергей проснется, то обязательно зайдет поблагодарить, если не помешает гипс и пара сотрясений его безмозглой черепной коробки, которые он несомненно получит после разбора полетов, отбываю с целью получения пива и курева. По дороге, блин, аккуратно прикрыв вынесенное мной стекло полиэтиленовым пакетом, выдергиваю забытые в суматохе ключи из замка, магнитолу, барсетку и закрываю дверь. Задумываюсь... Ход мыслей примерно следующий. Ключи в замке, следовательно, сигнализация выключена, центральный замок, соответственно, тоже. Понимаю, что после того, как не открылась дверь со стороны водителя, стоило хотя бы потянуть дверцу с другой стороны, а не махать трубами по стеклам. Обхожу машину и вижу, что действительно погорячился – дверца не закрыта. Матерюсь, списываю все на больную голову и стрессовую ситуацию, пинаю ногой колесо и через пять секунд лежу, уткнувшись, блин, мордой в снег... Подъехавший незаметно воронок исторг из своих недр пару представителей внутренних органов, один из которых с удобством устроился у меня на спине и бодро шарит по моим карманам.

– Это они умеют, – изрек Тулип.

– В общем, когда меня поднимают и дают возможность визуально оценить обстановку. Вижу двух мусорят с мрачными лицами и «калашами», магнитолу и ключи от машины соседа на капоте его «жигулей», разбитое стекло и просто летящий над сугробами старичок-активист, орущий что-то вроде: «Я все видел! Я свидетель! Я покажу куда он спрятал труп!». Менты оглядыват диспозицию – машина, стекло, вещи, труба, – и начинают как-то совсем недобро на меня смотреть. Старичок не унимается... Типа, щас покажу куда тело понес, вон в тот подъезд. Идем в подъезд, менты лезут под лестницу, оттуда уже выныривает дед – тела нет. Дедок, блин, аж заливается: «Он его наверное в лифтовую шахту сбросил!». Поднимают лифт на второй этаж, разжимают двери, зырят вниз – там тела тоже нет. Ладно, говорю, тело на четвертом этаже... Приезжаем на четвертый этаж. Дед уже на месте крутится – тела нет. Молча показываю на дверь квартиры. Менты, передернув затворы, звонят. Открывает теща соседа и сразу же влетает внутрь квартиры. Менты рвутся вперед как стадо бизонов, жена соседа и его тесть ложатся на ковер. Короче, поиски тела в самом разгаре. Я, соответственно, стою в коридоре с повисшим на мне дедом, оглядываюсь и даю ценный совет посмотреть в ванной. Предвкушая вид расчлененного трупа, один мент рвется в двери санузла, второй держит ситуацию под прицелом. Пауза. Из ванной – дикий мат. Выскакивает мокрый ментяра и с угрозой смотрит на меня. Я смотрю на второго мента и надеюсь, что с нервами у того, блин, все в порядке. Тот мусор, который мокрый, хватает деда и сует в ванную. Слышу разговор: «Тот?» – «Нет, не тот. Тот одетый был.» – «Да ты посмотри повнимательней!». Пауза. Голос соседа: «Да я вас всех в гробу видал! Пшли вон, уроды! Я вам щас покажу повнимательней!». Выходят... Блеяние и мычание продолжается еще минут пять, потом менты возвращают конфискованное, забирают деда, пообещав не возвращать, пока тот не поумнеет. Из ванной выползает красный распаренный Серега в полотенце и ревет: «Ну, кому тут еще показать чего, чтоб присмотрелись повнимательнее!»... В общем, с тех пор его «эксгибиционистом» кличут.