Дарья Калинина - Любовь до хрустального гроба

– Убит!

Торговка перепугалась еще больше.

– Шиюра, шиюра, – несколько раз повторила Анжелика. – Диму убили из-за шиюры.

Так как все слова были женщине понятны, она побледнела еще больше.

– А к вам не приходили?

– Полиция? – слабым голосом поинтересовалась женщина.

– Полиция и… другие.

Женщина растерянно покачала головой. Нет, к ней явно никто не приходил. Анжелика и сама видела, что до их с Настей появления торговка выглядела вполне спокойной и довольной жизнью, напевая, она перекладывала свой товар. Нет, никто даже не собирался наказывать эту женщину за подпольную торговлю шиюрой. Ей не угрожали и не пугали ее. Либо другие торговцы так и не узнали, где Дима брал шиюру, либо убили его вовсе не из-за шиюры.

– Надо шиюру? – неожиданно услышала Анжелика голос торговки и взглянула на женщину.

Та смотрела на нее вопросительно и немного с опаской. Видимо, она не была уверена, что поступает правильно. Но в то же время женщине надо было сбыть с рук опасный товар. А раз Дима убит и им интересуется полиция… Вот она и решила, что лучше уж предложит свой товар Анжелике, которая и так в курсе, чем кому-то другому.

Анжелика колебалась недолго.

– Да! – кивнула она. – Беру все, что у вас есть!

Покупка шиюры обошлась Анжелике значительно дороже, чем все то, что она уже купила на этом базаре. За две сморщенных штучки, мало напоминающих крылья бабочки, она отдала сто долларов. Пришлось отдать и свой заработок за ночь танцев, и те деньги, которые у нее были при себе. Но Анжелика не расстраивалась. В банкомате она сможет взять столько наличных, сколько ей надо. А шиюра явно эксклюзивный товар, его надо брать, пока дают.

И еще она подумала, что Дима здорово выгадывал на разнице в цене между здешней стоимостью шиюры и той, которую озвучил господин Джонсон. Он покупал у торговки шиюру даже не по сто, а по пятьдесят долларов за штучку. Очень неплохой приработок, ради такого можно было и рискнуть.

Когда сделка завершилась, торговка повеселела еще больше. Она и прежде не казалась сильно испуганной. Нет, ее явно никто не беспокоил. И Диму убили не из-за шиюры.

А если так, значит, Анжелике надо продолжить свое расследование. Потому что забыть просто так смерть близкого человека она не сможет. И пусть этот человек был близок ей всего пару дней, суть дела от этого не меняется.

Вернувшись к себе в отель, Анжелика скинула обувь, одежду и, оказавшись наконец полностью обнаженной, испытала настоящее блаженство. Прохладный воздух обдувал влажное тело. Истерзанным долгой ночью и прогулкой по базару ногам было до дрожи приятно касаться холодной мраморной плитки пола.

И кто только придумал все эти тесные лифчики, стринги и безжалостно впивающиеся в кожу ремешки модельной обуви! Куда приятней ходить, завернувшись в чистый хлопок, а ноги сунуть в тряпичные тапочки.

Анжелика запрыгнула в ванну, щедро сыпанув в нее соли. Когда крупинки растворились, в воздухе запахло морем, и девушка, прикрыв глаза, смогла вообразить, что она купается в волнах. Доползти до реального пляжа сил у Анжелики просто не было. Минувшая ночь, проведенная без сна, и дальнейшее расследование вымотали девушку совершенно.

Соль медленно растворялась. У Анжелики слегка пощипывало стертые до волдырей пятки. Но это была сущая ерунда по сравнению с тем блаженством, которое накатило на девушку.

Действие корешка, который им с Настей скормила торговка на рынке, закончилось уже давно. Несмотря на их просьбы, торговка отказалась дать им еще по кусочку. Она пояснила, что это может быть опасно, заболит живот и возникнет ряд других проблем, включая дрожь конечностей и зубную боль. Во всяком случае, именно так девушки поняли ее жесты и гримасы.

И вот теперь Анжелика боялась, что заснет в теплой воде. Но, к ее удивлению, сна не было и в помине. То ли действие корешка продолжалось, то ли нервное напряжение, в котором пребывала Анжелика, было слишком сильно, чтобы она смогла расслабиться даже с помощью ванны, но спать девушка не хотела. Мысли были ясны, и мозг работал превосходно.

– Выходит, Димасика-то убили вовсе не из-за шиюры, – пробормотала Анжелика, обращаясь к самой себе. – Торговка-то ведь цела и невредима, вполне довольна жизнью и не особо испугалась, когда узнала, что Дима больше не придет.

Затрепыхалась торговка лишь после того, как Анжелика упомянула о полиции. Ну а до того она явно пребывала в полнейшей безмятежности.