Дарья Донцова - Ночной кошмар Железного Любовника

– А вот на них ответы, – прозвучал звонкий голос Антонины.

Я обернулась и увидела ее с ноутбуком под мышкой.

– Представляешь, в отделении полиции есть вай-фай, – сообщила она, – вот как далеко зашел прогресс. Помнишь, мы просили Генку проверить, лежал ли Петя в психиатрической лечебнице Карабаса и какой у него диагноз? Хватались за любую соломинку, чтобы выйти на убийцу.

– Даже если Петр не являлся пациентом клиники, он там точно бывал, – откликнулась я. – Студент не очень многословен, но узнав, что его приглашают в США на учебу, впал почти в эйфорическое состояние, рассказал о своих планах и обронил фразу: «Розы около моего дома будут лучше, чем у Карабаса в саду».

– Ну и что? – пожала плечами Тоня. – Это не аргумент, парень мог навещать приятеля. Но ты оказалась права. Петр не летал в Австралию, не пересекал границу России, на его фамилию не приобретался билет, он лежал у Карабаса. Генка настоящий гений, раздобыл все бумаги.

– О чем шуршите? – радостно спросил Григорий, тоже входя в комнату. – Дело закрыто. Ох и шум поднимется, когда все узнают имя человека, заколовшего Всеволода и Михееву!

– Читайте, – приказала Тоня и открыла свой ноутбук.

Мы с Пономаревым уставились в текст.

– Когда ты поняла, что Екатерина Федоровна врет? – спросила Тоня, после того как я изучила присланный компьютерщиком материал.

Я начала загибать пальцы.

– Она слишком спокойна, отказалась от адвоката, не юлила, не пыталась оправдаться, то есть вела себя так, словно хотела быть арестованной. А еще она в своем рассказе бросила фразу, которую вряд ли произнесла бы, если бы то, о чем она говорила, имело место в действительности. Екатерина Федоровна совсем не глупа, должна понимать, что даме ее возраста трудно «смешаться с толпой студентов», значит, это был просто оборот речи. И еще один момент. Спустя некоторое время после того, как Сева умчался на встречу со лже-Михеевой, я увидела на полу в прихожей мокрую мужскую куртку. Причем не удивилась, ведь на улице постоянно моросил дождь со снегом, и хотела поднять пуховик, но меня опередила Екатерина Федоровна. Она вышла из помещения театра, неся в руках противни, которые там мыла в буфете, и тоже заметила черную стеганку. Она подхватила ее, встряхнула и сказала: «Ох уж этот Петя! Ну почему у него всегда отрываются петельки?» Потом открыла шкаф, достала свое сухое пальто, повесила на крючок, а мокрую куртку внука устроила на вешалке. Понимаете?

– Конечно, – протянула Антонина. – Раз пальто Екатерины Федоровны было сухим, значит, она не покидала дом. Тогда все разбежались кто куда. Мы с тобой сидели в столовой, а где были остальные, я не обратила внимания.

– И ведь я вспомнила про влажную куртку, когда разговаривала с Ниной Егоровной и увидела пуховик Азамата, – добавила я. – Как фейерверк в голове вспыхнул вопрос: почему мех в каплях? Но поскольку беседа с Сонькиной казалась тогда важнее, я сосредоточилась на ней и отмела все остальные мысли.

– Дай ноутбук! – потребовал Григорий. Не дожидаясь разрешения, он схватил компьютер и исчез за дверью.

Мы с Тоней снова уставились в стекло.

– Спорим, он опять принесет ей кофе? – шепнула подруга.

И оказалась права. Минут через пять Пономарев появился в допросной и водрузил перед Екатериной новый картонный стаканчик со словами:

– Горячий напиток сейчас очень будет кстати.

Бабушка Пети отрицательно покачала головой.

– Благодарствуйте, я уже напилась. Вы меня арестуете?

– Осталось уточнить кое-какие малозначительные детали, – пробурчал Пономарев и открыл ноутбук. – Уж извините, мы покопались в вашей семейной истории и узнали, что Петр вовсе не летал к отцу в Австралию, а лечился в психиатрической клинике. Ваш сын, на мой взгляд, поступил не совсем порядочно. Сам усвистел в Сидней с молодой женой, обосновался там, а мать и бывшую супругу, у которой не совсем хорошо с головой, и своего ребенка от первого брака бросил в Ковалеве.

– Бог ему судья, – сухо обронила Екатерина Федоровна. – Я очень люблю Петю, но, к сожалению, его нельзя лишить общества Галины, хоть она и портит мальчика.

– Мать обожает сына, – плеснул масла в огонь Гриша, – заботится о нем, ограждает от дурного влияния.

– Она полная дура! – возмутилась бабушка. – Запрещала мальчику пользоваться компьютером, вечно делает ему замечания, довела его до того, что Петя при ней не хочет ничего говорить. Сколько я с Галиной ругаюсь! Увожу утром паренька на спортивные занятия, мать в дверях встанет и кричит: «Нет! Он заболеет! Нельзя Петеньке по улице бегать!» Что с идиотки взять? Каждый день у нас скандалы.