Наталья Александрова - Руки вверх, я ваша тетя!

Мелькнули в Лениной голове мысли насчет романтической красавицы Кармен и влюбленного рыжего студента, но он тут же отогнал их, как неподходящие к случаю. Скорее всего, Лола, просто его разыграла, подумал Леня, хорошенько разглядев тетку.

— Ну как же! — растерянно повторил Леня. Мы получили вашу открыточку! Но только ведь вы собирались приехать завтра.., двадцать четвертого.., мы и встретить вас хотели.., а сегодня ведь только двадцать третье, и Лолы.., то есть Оли сейчас и дома нету, она как раз в парикмахерскую отправилась, к вашему приезду готовится…

— От, бедненькая! — тетя Каля всплеснула могучими руками. — Да разве ж то надо? Да разве ж мне ее прическа интересна? Она мне ни вот столечко не интересна! Я ведь ее от такой помню! она показала рукой сантиметров двадцать от пола, приблизительно на высоту Ну И. — Небось, тогда к парикмахеру не бегала.., маленькая была, худенькая, прямо жалость! Да и теперь, небось, тоже худышка! Тут все такие заморенные, у вас что, с продуктами перебои? Вот у нас в городе Черноморске девчата — так то девчата, все при всем, на узкой улочке повстречаешь — так ни за что не разойдешься, придется задний ход давать.., ну, да ничего, я же ж и сальца привезла, и колбаски домашней, и творожку — откормлю вас, ни вот столечко не сумлевайся! Будете на людей походить! А что вы меня не встретивши — так то ж ничего, то ж не страшно, у меня и вещей-то почти нету, — тетка окинула пренебрежительным взглядом громоздящуюся посреди прихожей груду сумок, пакетов и чемоданов, при виде которой упал бы в обморок вьючный верблюд с большим трудовым стажем.

— А что я приехавши на денек пораньше, — продолжала она, — так то я железнодорожника знакомого повстречала, Ивана Тимофеича, он меня в свое купе посадил. «Каля, — говорит, — чего ж ты будешь билет брать, когда у меня купе считай пустое? Ты меня что, обидеть хочешь? Если ты в моем купе не поедешь, так считай, что мы с тобой на всю дальнейшую жизнь враги!» Ну, нельзя же хорошего человека обижать? Тем более, Иван Тимофеевич — он такой важный, такой сурьезный, не кто-нибудь — старший железнодорожный проводник! А свой половинный я Захаровне отдала…

— Половинный? — Леня встряхнул головой, как после купания, когда в уши попадает вода. Бесконечный монолог тети Кали совершенно сбил его с толку, он запутался среди каких-то незнакомых людей — Иван Тимофеевич, Захаровна, теперь еще какой-то половинный…

— А то ж! — воскликнула тетя Каля могучим басом. — У меня ж стажу немеряно, и я как ветеран и передовик имею от государства половинный билет, а у Захаровны нету льготы, вот я ей свой половинный и отдала, вместе с документом, чтоб ей подешевле, а она еще черешни привезет, ящичек, так что надо завтречка ее встретить, а то мне все не прихвагить было, силы-то уж у меня не те, что прежде, так взяла только самое важное — сальце, да колбаску домашнюю, да творожок, да медку самую малость, майского — надо же вас подкормить, а то вы тут совсем отощали, видать, с продуктами перебои…

— Тетя Каля! — воскликнул Леня, окончательно одуревший от безостановочного потока южной речи. — Нет у нас перебоев с продуктами! Все здесь есть! И творожок, и колбаска, и медок…

— Гы? — недоверчиво крякнула тетя Каля. — Сотовый? Да никак того не может быть!

— Сотовый? — удивленно переспросил Леня. — Я думал, что сотовые бывают только телефоны…

— А то ж! — радостно подхватила тетя Каля. — У вас все только телефоны! А медку сотового небось и не пробовал!

— А как же вы нас нашли? — попытался вклиниться Леня. — Где вы этот адрес взяли?

— А на той квартире, что у меня адрес записан был, соседка, Эльза Борисовна, понимающая женщина, этот адресочек мне дала. «Они, — говорит, тут-то редко бывают, почитай что совсем не живут, а живут они вот где…» — и дала этот ваш адресочек. От ведь понимающая женщина! И из себя видная, прямо как наша, черноморская, не то что здешние доходяги, которых только через дуршлаг отбрасывать…

Леня вспомнил соседку Лолы, любопытную, постоянно лезущую в чужие дела восьмипудовую пенсионерку, и понял, что тетя Каля непременно должна была найти с ней общий язык.

В это мгновение он с удивлением увидел, что один из многочисленных тети Калиных пакетов, огромной грудой сваленных посреди прихожей, медленно двинулся.

Проследив за Лениным взглядом, тетя Каля негромко ойкнула.

— Ох, что ж это творится? Что ж это делается?

Ой, мамочка моя! Что ж это у вас в Питере за чудеса?

Тетя отступила к стене и в ужасе наблюдала, как ее пакет уверенно ползет в направлении кухни.