Наталья Александрова - Тарантул на каникулах

— Рассказала я Юре, где кабинет хозяина находится, даже план нарисовала, поздно ночью отвлекла охранника, отключила сигнализацию на минутку, Юра и прошел. А потом уж не знаю, что там вышло, засекли его, наверное. А мне он велел, если что не так пойдет, у Варвары Степановны спрятаться и здесь его дожидаться. В общем, ночью все как-то угомонились, не поймали Юру. А утром хозяйка на охранников ругается, уволила всех — дескать, по их ротозейству кто-то проник в дом.

Я как услышала — не стала дожидаться, когда по мою душу придут, сразу же сбежала к Варваре Степановне и домой не заходила.

— Правильно сделала, — одобрил Леня, иначе уже вместе с Юрой на том свете новый домик бы обживала.

— Юра еще сюда один раз позвонил, сказал, чтобы я сидела тихо, носу не высовывала и ждала, когда он придет. И все, больше ни ответа, ни привета. Я уж тут озверела совсем, призналась Лизавета. — А теперь вы вот с такой новостью… — она снова заплакала.

— Чего уж теперь реветь, — пробормотала старуха.

— Да, а что теперь со мной будет? Еще найдут те, кто Юру убил, и посчитаются со мной, а если не найдут, то все равно плохо — на работу не устроиться, рекомендаций хозяйка не даст.

— Ясно, что не даст, — закричала старуха, когда ты ночью постороннего мужика в дом впустила! А если бы это грабитель был? Ты работай честно, тогда и от хозяев претензий к тебе не будет! Ишь, вертихвостка, захотела денег по-легкому срубить! Когда это деньги легко доставались?

— Это точно, — Маркиз солидно кивнул, потом повернулся к Лизавете: , — Ну-ка, красавица, давай-ка рисуй мне план дома. Сдается мне, что ты что-то напутала, и Юрий не в ту сторону пошел. Как говорил классик, «шел в комнату, попал в другую…»

Леня, долгое время проведя бок о бок с Лолой, кое-чего поднахватался и любил иногда вставить в разговор для солидности цитату из какой-нибудь классической пьесы.

— Да ничего я не напутала! — возмутилась Лизавета. — Сколько лет там работаю, весь дом изучила как свои пять пальцев!

— Рисуй! — Леня протянул ей карандаш.

Старуха смотрела с подозрением, но ничего не говорила.

— Вот, — Лизавета протянула листок, — все точно изображено.

— Так, — протянул Леня, — значит, тут он вошел, потом сюда, а потом, надо думать, с перепугу свернул не в кабинет хозяина, а вот сюда.

— Это хозяйкин будуар, — сообщила Лизавета.

«Все ясно, — понял Маркиз, — вот откуда Бурыгин похитил конверт с компрометирующими жену Крайневского документами. Тут, видно, шум поднялся, он и сбежал, а бандиты потом его выследили. Не повезло Юре, что и говорить. Но не берись за дело, если не умеешь, вот какая отсюда мораль», — Ну ладно, — Леня поднялся, — вы. Варвара Степановна, примите мои соболезнования, он протянул старухе деньги, — мало ли, понадобится на похороны. Это раз. Теперь с тобой, он повернулся к Лизавете, — если будешь сидеть тихо и слушаться бабушку, то я тебе потом помогу. На работу не устрою, но денег на первое время дам, а там уж сама выпутывайся.

Лизавета порывалась еще что-то спросить, но старуха дернула ее за рукав, так что Леня ушел беспрепятственно.

Сегодня Лола решила сменить гнев на милость, и дома Леню ждал вполне приличный обед — грибной суп, восхитительная картофельная запеканка с мясом, а на десерт — мороженое. Мороженое было самое обычное ванильный пломбир, и Леня понял, что отношения с Лолой все еще прохладные. Обычно, если Лолка подвигала себя на приготовление домашнего обеда, то шла до конца и пекла к чаю какой-нибудь пирог или ватрушку, она прекрасно знала, что ее компаньон обожает домашнюю выпечку.

Светка от обеда отказалась, мотивируя это тем, что у нее совершенно нет аппетита — дескать, голова болит после того, как чуть не задохнулась в котельной дома Крайневского.

Лола, которая утром самолично открывала двери посыльному из соседнего Макдоналдса и получила от него большой пакет с гамбургерами и жареной картошкой, только усмехнулась — нам, мол, больше останется. Светка в ответ красноречивым взглядом выразила, что если бы обед готовила не Лола, а сам Леня, то она бы не отказалась. Но в данном случае она боится, что Лола подмешала что-нибудь в суп.

По части выразительных взглядов с Лолой соперничать было трудно. Она презрительно изогнула брови, сощурила глаза и подняла левое плечо. Это означало, что Лола вовсе и не желает, чтобы Светка обедала с ними за одним столом, что она совершенно не умеет себя вести, не пользуется салфеткой и громко чавкает и что у Лолы в ее присутствии пропадает аппетит. И еще, что если Светка будет и дальше продолжать трескать гамбургеры, то вскоре, лет через пять, она не войдет ни в одну дверь.