Наталья Александрова - Тарантул на каникулах

Официантка расставила на столе тарелки.

Несмотря на страшноватые названия блюд, выглядели они вполне аппетитно. Девушка удалилась так же беззвучно, как возникла, и Рудик продолжил прерванный ее появлением разговор.

— В последнее время в нашей стране появился интересный вид туризма. Богатые или просто обеспеченные люди из Европы и Америки приезжают в Россию за острыми ощущениями. Им не нужны архитектурные красоты Москвы и Петербурга — такого они достаточно насмотрелись, не интересуют их и города «Золотого кольца». Им подавай что-нибудь необычное, чтобы пощекотать нервы…

— Вроде как в этом ресторане?

— Вроде, да не совсем. Здесь все искусственное, ужасы «понарошку», как в каком-нибудь третьеразрядном Диснейленде, а уж такого западные путешественники могут наглядеться у себя в европах сколько угодно… , — И за копейки, — вставил Леня.

— Вот именно. А у нас им показывают что-то настоящее, подлинное… Например, везут туристов в опустевший полуразрушенный лагерь сталинского периода, показывают — вот здесь содержались заключенные, здесь бегали овчарки, а здесь, на этой вышке, стоял пулемет охраны… И все это с таким, понимаешь ли, натуральным привкусом… Еще и баландой накормят — не такой, конечно, какую зэки ели, от той западные туристы дружно загнулись бы… Или везут уставших от цивилизации бизнесменов в глухую сибирскую деревушку, от которой до ближайшего «Макдоналдса» пять тысяч километров, а волки каждый вечер заглядывают на огонек. Да что там говорить! Для них, избалованных цивилизацией, обыкновенная наша проселочная дорога незабываемое впечатление на всю оставшуюся жизнь. Это, доложу тебе, настоящий экстрим!

— Неужели кому-то такое может быть интересно? — удивился Маркиз.

— Представь себе! Большие, между прочим, деньги платят. По пять-десять тысяч долларов за путевку.

— А причем здесь твой знакомый старичок и рудник с изумрудами?

— При том, что заброшенные шахты советского периода тоже котируются среди пресыщенной западной публики. И нынешний владелец того самого изумрудного рудника выставил его на продажу. С перспективой использования в туристическом бизнесе.

— Ага, — Маркиз наконец-то заинтересовался, — то есть ты хочешь сказать, что владелец ничего не знает о существовании богатого изумрудами пласта, или как это называют?

— Вот именно, — Рудик отрезал кусок мяса и с большим аппетитом отправил его в рот. Ты ешь, Маркиз, это вкусно!

— Постой, — Леня явно оживился, — значит, этот изумрудный рудник продается очень дешево?

— Ну, очень — не очень, — пробормотал Рудик с полным ртом, — но гораздо дешевле, чем он должен стоить, учитывая сегодняшние цены на изумруды…

— Ага… Значит, ты предлагаешь мне купить этот рудник? Но ты ведь знаешь, у меня несколько другой профиль… Добыча изумрудов в Якутии — это, конечно, очень престижно, но на мой вкус немного скучновато.

— Ничего такого я тебе не предлагаю, — Рудик отложил нож и вилку, — ты меня не очень внимательно слушал. Я сказал тебе — «предположим, у меня есть знакомый старичок». То есть этого старичка надо еще найти и подготовить. Так сказать, провести кастинг, разработать сценарий и все такое прочее. А это, по-моему, как раз уже твой профиль.

— Так ты все это выдумал! — дошло наконец до Маркиза, — и про старичка-геолога, и про покойного профессора с необычайным чутьем на цветные металлы.., а я-то как дурак поверил!

— Что ты мне поверил — это, конечно, хорошо, но мало. Ты в это не вложил ни копейки.

Гораздо труднее будет убедить того, кто должен будет купить эти несуществующие изумруды! Но вот как раз в этом ты хорошо разбираешься. Это — твой профиль…

— Но хоть рудник-то на самом деле существует?

— Существует, — солидно кивнул Рудик, — и действительно выставлен на продажу. Это меня и натолкнуло на мысль о хорошо сохранившемся старичке…

Музыканты издали особенно душераздирающий аккорд. Леня взглянул на сцену. Там появилась девица, облаченная в полуистлевший саван, с бледным, бескровным лицом. Сжав в костлявой руке микрофон, она запела безжизненным, заунывным голосом песню о страстной любви молодой покойницы и некрофила. Маркиз отчетливо расслышал некоторые слова:

… твои пятна трупные

бледные и крупные

у меня в душе зажгли

торфяной пожар…

Пропев два куплета и услышав жидкие хлопки публики, девица начала медленно извиваться под унылую музыку, сбрасывая с себя истлевшие покровы. Открывшееся зрителям бледное тело действительно было покрыто очень натуральными трупными пятнами.