Наталья Александрова - Шашлык из трех поросят

Шурик вылупил глаза: никогда, даже после сильнейшей попойки, Антонина не мучилась головной болью. Тем более, что и попоек у них в доме давно не случалось — сначала Антонина усиленно готовилась к выставке, а потом не было повода попраздновать С горя же Антонина никогда не напивалась, чего нет, того нет, зачем зря наговаривать.

Шурик выдал сожительнице две таблетки аспирина из собственных запасов и налил воды из чайника.

— Дорогая, — начал он, опасливо приближаясь к ней, — не могла бы ты дать мне на время свою машину?

Реакция Антонины удивила даже его. «Железная леди российского искусства», как совсем недавно называли Антонину журналисты, отшатнулась от него и прыгнула в сторону не хуже испуганной антилопы у ручья.

— Машину? — выдохнула она. — Зачем тебе машина?

— Ездить, — раздраженно ответил Шурик, — мне нужно съездить тут в одно место, а моя «шестерка» не на ходу, ты же знаешь.

— Не дам! — решительно ответила Антонина. —Нечего побираться, свою машину в порядке содержи.

«Вот стерва!» — горестно подумал Шурик.

Если бы такое случилось хотя бы вчера, он удовольствовался бы таким ответом и поехал на общественном транспорте. Вчера еще он очень боялся Антонину, хотя ореол успеха, окружающий его сожительницу, потихоньку начал меркнуть. Сегодня — другое дело, сегодня Шурик гораздо больше, чем сожительницу, боялся золотозубого уголовника. Ну что может сделать ему Антонина? Выгонит из квартиры, бросит ему в голову пару-тройку хрустальных ваз. Ей же хуже, потому что вазы ее, а Шурик отлично навострился уворачиваться от летящих в голову предметов. А страшный тип обещал сдать его милиции и отправить на зону.

— Что тебе — жалко? — заорал Шурик так громко, что Антонина отшатнулась и захлопала глазами. — Хватит жмотничать! Что я, съем, что ли, твою тачку?

— Отстань! — взвизгнула Антонина. — Чего ты привязался? Сказала — не дам машину — и точка!

Отчего-то Шурик вдруг зверски разозлился, даже в глазах потемнело. Он припомнил все мерзкие слова, которые кричала ему Антонина в припадках ярости. Тогда он воспринимал все довольно спокойно, сейчас же жутко разъярился из-за того, что эта стерва пожалела ему машину.

— Сам возьму ключи! — крикнул он и бросился в прихожую.

Антонина метнулась за ним, но не успела вырвать из его рук свою сумку. Шурик вытряхнул все мелочи прямо на пол. Ключи от «хонды» со звоном выпали на кафельную плитку.

Антонина схватила его за руку.

— Отдай! — крикнула она. — Урод, придурок, недотепа! Только и можешь, что чужими вещами пользоваться! Своего ничего нет!

Шурик, не глядя, оттолкнул ее, но не тут-то было. Антонину мог сбить с ног разве только средних размеров динозавр. Сегодня она, конечно, была не в лучшей форме, но и Шурик никогда не был динозавром. Антонина удержалась на ногах и немедленно вцепилась зубами ему в руку. Шурик взвыл от неожиданности и ударил ее кулаком по голове. Антонина держала челюсти, как бульдог, тогда Шурик лягнул ее ногой и попытался схватить за волосы. Но под руку попалось полотенце, и Шурик с размаху плюхнул им сожительницу по лицу. Она клацнула зубами и оторвалась наконец от его руки. Было больно, но Шурик понадеялся, что через рукав эта гадюка не смогла прокусить руку до крови. Он поскорее бросился вон из квартиры и не стал дожидаться лифта, спустился пешком. На ходу он задрал рукав и поглядел, что там с рукой. Расплывались два синих следа от Антонининых челюстей, но крови не было.

Это хорошо, яд не попадет в организм. Было слышно, как Антонина, перегнувшись через перила, кричит ему вслед, что он творческий импотент и чтобы валил вон из ее квартиры и никогда не возвращался. Шурик в сердцах пожелал ей, чтобы сверзилась с седьмого этажа.

Красной «хонды» не было возле дома на пятачке, где Антонина обычно ее ставила. Не было ее и за домом, на дорожке. Шурик выскочил даже в переулок, там тоже жильцы иногда оставляли машины. Красная «хонда» как сквозь землю провалилась. Шурик в ярости бросил ключи на землю и начал топтать их ногами.

Через некоторое время он поймал на себе дикий взгляд старухи с первого этажа, опомнился и зашагал быстрым шагом к станции метро. По дороге он представлял себе доменную печь, и большая машина подцепляет ужасными щипцами каждую композицию Антонины Сфинкс и отправляет ее в пышущее огнем нутро. Сама Антонина бегает вокруг и рвет на себе волосы. от отчаяния. Вот в печь отправилась последняя работа, тот самый робот после ядерного взрыва. Перед глазами Шурика встала крупным планом внутренность кабины, и он увидел там себя.