Наталья Александрова - Шашлык из трех поросят

— Это Трифон, знакомьтесь, — представил профессор.

Трифон был одет в кокетливый полосатый комбинезончик. Он весело заухал и подбежал знакомиться. Судя по всему, Катерина с ее разноцветными волосами произвела на него неизгладимое впечатление. Кажется, он почувствовал в ней что-то родное.

— Очень милый, — сказала Ирина и пожала крошечную ладошку.

Трифон приветствовал ее из вежливости, потому что был очень хорошо воспитан профессором, сердце же его было сразу отдано Катерине. Он прыгал вокруг нее, визжал и всячески старался угодить.

— Триша, — строго сказал профессор, — не мешай нам, пожалуйста. Дамы пришли по делу.

Трифон надулся и нехотя отскочил в сторону, потом, быстро перебирая лапами, полез по стенке дубового резного шкафа, с него перепрыгнул на полочку и повис на бронзовом бра, качаясь на одной руке.

— Пройдемте в комнату, — пригласил профессор, — только, милые дамы, прошу вас, ничему не удивляйтесь.

Комната была очень большая, с высокими потолками, как во всяком старом доме. Она была перегорожена книжными стеллажами на две неравные части. Катерина вошла, оглядываясь на Тришку, который пытался всячески привлечь ее внимание, и в данный момент посылал с люстры воздушные поцелуи. С разбегу она проскочила на середину комнаты и остановилась в изумлении. У боковой стены, между шкафом и письменным столом, стоял диван, обитый потертой коричневой кожей. На диване в обнимку лежали двое молодых людей в одинаковых черных костюмах. Галстуки у них тоже были черными, а рубашки — белыми. На ногах у них были черные остроносые ботинки. Они так и валялись на диване в ботинках. Один из молодых людей был натуральным блондином, второй — непонятной, неопределенной масти.

Про такой цвет пишут на тюбике с краской для волос «средне-русый». Двое в черных костюмах лежали тихо, глаза их были закрыты.

Катерина только открыла было рот, чтобы спросить, что сие значит, как Ирина ткнула ее кулаком в бок и развернула в другую сторону.

У противоположной стены, возле книжных полок, уставленных фолиантами, стоял круглый столик красного дерева и кресло с деревянной высокой спинкой. Подлокотники кресла заканчивались вырезанными из дерева львиными мордами. В кресле сидел третий молодой человек, как и те двое, весь в черном, и сам брюнет.

Одна рука его лежала на подлокотнике, вторая, полусогнутая в локте, висела в воздухе. Но отчего-то не падала. Глаза у парня были неестественно выпучены, рот открыт. Он пребывал в совершеннейшей неподвижности и выглядел полным болваном.

Катя захлопала глазами и попятилась.

— Ой! — вскрикнула она неожиданно тонким голосом. — А кто это такие?

— Вообще-то, милые дамы, — проговорил профессор, — я надеялся, что вы ответите мне на этот вопрос.

— Интересное дело! — Катерина неожиданно осмелела и перешла в нападение. — У вас в квартире сидят.., то есть лежат трое каких-то мертвых уродов, а вы у нас хотите узнать, кто они такие? :

— Катька, не кипятись! — Ирина дернула подругу за рукав.

— Что ты меня останавливаешь? — Катерина резко вырвала руку. — Я что, не правду говорю?

— Правду, правду! — Сергей Леонидович усмехнулся. — Просто я надеялся, что вы сможете меня просветить на их счет… Дело в том, что только вчера вы позвонили мне, попросили о встрече — и сразу после этого появляются эти… молодые люди и расспрашивают меня о вашем муже. Вот я и подумал, что их визит как-то связан с вашим звонком…

— Они спрашивали о Валике? — Катя схватилась за сердце.

— Да, и еще о каких-то сиреневых камнях, при этих словах Померанцев уставился на Катю, следя за ее реакцией.

Впрочем, особенной наблюдательности и не понадобилось: Катя подскочила, округлила глаза и побледнела.

— Вы что-нибудь знаете об этих сиреневых камнях? — настойчиво повторил профессор, не сводя с Катерины глаз.

— О каких камнях? О каких таких камнях? — забормотала Катя, нервно теребя край кофты.

— Катька, не валяй дурака! — одернула Ирина подругу. — Ты же сама пришла к профессору, так что выкладывай все, что знаешь, если хочешь, чтобы он тебе поверил и помог!

— Правильная позиция, — удовлетворенно кивнул Сергей Леонидович.

— Только… — неуверенно продолжила Ирина, — не сочтите меня излишне щепетильной… но эти люди, — она покосилась на бесчувственную троицу, — они меня как-то смущают.., скажите честно — они живые?

— Живые, живые, — отмахнулся профессор, неужели вы могли подумать…

— А в таком случае они не.., помешают нашей беседе?