Дарья Донцова - Фуа-гра из топора

Как вывести Ванюшина из-под удара, придумал Дворкин. Он сразу сказал:

– Алик, дело нешуточное, к тебе могут прийти с обыском. Необходимо купировать неприятность на корню.

– Как? – задал конкретный вопрос Ванюшин.

– Позови к себе домой отъявленных недоброжелателей из института и сам предложи им пройтись по комнатам! – воскликнул Виктор Маркович.

– Ты это всерьез? – опешил Альберт. – Прекрасный совет!

– Дослушай до конца, – велел Дворкин, – мы изменим интерьер. Народ увидит, что у тебя в квартире все не так, как у Арбузова на снимках, и злые языки притихнут. Не волнуйся, все быстро устроим.

Обитатели подъезда развили бешеную деятельность. За одну ночь коллекция Альберта переехала к Благоеву, а на пустые гвозди, торчащие из стен, верные друзья ректора художники Резниковы понавесили свои картины, эстампы, чеканку… Вместо антикварных диванов, кресел и столиков, появилась мягкая мебель от Благоева, «стенка» Дворкиных, ковры и занавески Резниковых. «Родными» в доме ректора остались лишь кухня и обои. Последние были серыми в тонкую желтую полоску, такие укрывали стены во многих московских квартирах, а сушка для посуды и шкафчики с рисунком из розовых цветочков тоже висели во многих домах. В порыве вдохновения Ангелина велела сменить даже холодильник и посуду.

Когда проверяющие зашли в квартиру ректора, они сразу поняли: на фото Арбузова совершенно другой интерьер. Положительную для Алика роль сыграло то, что Алексей не делал панорамных снимков жилья, сосредоточился на деталях – кровать, диван, столик с фигурками, стена с картинами. И что получилось? Пришедшим были представлены для обозрения те же предметы мебели и то же количество произведений живописи, но… это были совсем другие кровать, диван, столик и картины.

Никакого дела против Алика возбуждать не стали, следователь ему полностью поверила, решила, что Арбузов солгал, наснимал коллажей, желая оклеветать ректора. Но испуганный Альберт Яковлевич не стал забирать домой свою коллекцию, раритеты остались у Благоева.

Незадолго до смерти Алик вручил Сергею Николаевичу довольно странную бумагу – копию своего завещания. Ванюшин был нестандартным человеком, и последняя его воля тоже оказалась весьма необычной.

Собрание экспонатов, о цене которых Благоев боялся даже думать, отходило Ксении при трех условиях. Первое. Владелицей собрания девушка станет по достижении двадцати пяти лет, а до того времени за коллекцией будет присматривать Сергей Николаевич, ее опекун. Второе. Ксения и Благоев имеют право продавать экспонаты, список которых прилагался к завещанию, но остальные должны оставаться неприкосновенными. И третье, самое оригинальное. Обладать раритетами Ксюша сможет лишь в том случае, если она… никогда не совершит попытки самоубийства. Если же девушка попытается наложить на себя руки, ценности немедленно переходят к сестре Алика, живущей в США. Когда Ксения умрет, отписав богатство своим детям и родственникам, должна быть назначена тщательная проверка всех обстоятельств ее смерти. И ежели вдруг выяснится, что оная произошла не по естественным причинам, а вследствие опять же суицида, ее завещание теряет законную силу. То, что останется к тому времени от разрешенных к продаже вещей, и основную коллекцию следует передать все той же сестре Альберта Яковлевича или ее прямым наследникам. Близким Ксении не достанется ничего.

Завещание было оформлено надлежащим образом, заверено всеми печатями, снабжено необходимыми подписями. Как выяснилось, еще одна его копия отправилась в Америку, оригинальная же хранилась у нотариуса в Москве.

Сергей Николаевич, прочитав документ, впал в шок, в основном от его содержания, а также от того, что за долгие годы дружбы Алик ни разу не упоминал о своей сестре.

Спустя некоторое время из-за океана пришло письмо. Поверенный госпожи Мери Джонс сообщал о получении копии завещания и о том, что в случае смерти Ксении он потребует детального расследования всех ее обстоятельств. Незнакомая Сергею Николаевичу Мери явно была настроена решительно: она хотела получить наследство.

Волю завещателя надлежит выполнять. Да, пустить с молотка собрание целиком или в розницу не получилось бы. Но список экспонатов, разрешенных к продаже, был столь велик, а их стоимость так высока, что вырученных денег с лихвой хватало на сытую обеспеченную жизнь для двух поколений наследников. Кстати, один нюанс. Ванюшин не указал, что делать с его обожаемым собранием после того, как дети Ксении или Мери (если мадам Джонс получит ценности) станут обладателями произведений искусства. А это значит, новые наследники смогут выставить на торги абсолютно все и стать нереально богатыми людьми.