Дарья Донцова - Фуа-гра из топора

Но уже через пять минут разумные мысли из головы красотки выдул ветер легкомыслия. Светлана побежала рассказать о своей затее лучшей подружке Ирине Павловой. Та пришла в восторг и немедленно поделилась информацией с Олей Куликовой, последняя растрепала новость своему парню Юре Игнатьеву, он сообщил о предстоящей «экскурсии» одногруппникам… В общем, не прошло и суток, как весь институт замер в ожидании ответа на вопрос: проникнет ли Арбузов к Ванюшину. Студенты заключали пари, ставки росли. В неведении о предстоящей акции оставались только педагоги. Арбузов же считал, что о его договоренности с Кузнецовой не знает никто, и готовился к «экспедиции».

В пятницу днем Алексей принес Свете папку со свежеотпечатанными снимками и воскликнул:

– На! У Алика не квартира, а Оружейная палата, повсюду антиквариат и картины.

– Ты это сделал! – взвизгнула Света.

– А ты сомневалась? – гордо парировал Арбузов. – Зря!

– Как ты попал внутрь? – полюбопытствовала Светлана, рассматривая снимки.

Парень приосанился.

– Договорился со своим бывшим одноклассником, на все руки мастером, и тот мне отмычку дал, показал, как ею пользоваться. Я живо научился – и хоп-ля-тра-ля-ля! Оказывается, любой замок открывается на раз-два, если есть хороший инструмент. Я теперь ас в этом деле. Потеряешь ключи, звони, мигом с замком справлюсь.

– Слушай, – пробормотала Света, разглядывая снимки, – тут такие вещи! Страшно представить, сколько они, если подлинные, стоить могут. Глянь на эту картину. Узнаешь?

– Караваджо? [14] Микеланджело Меризи да Караваджо (1571–1610 гг.) – итальянский художник, реформатор европейской живописи XVII в., один из крупнейших мастеров барокко. – предположил Леша. – По манере похоже, но я у него такого полотна не знаю.

– Помнишь, мы ездили на практику в город Алтуфьев? – продолжала Света. – Реставрировали там витраж в доме восемнадцатого века, в котором располагается местный музей.

– Ага, – кивнул Алеша, – в июле дело было.

– И там была картина, которую еще с двадцатых годов прошлого века в запасниках держали, – продолжила Кузнецова. – Вроде она раньше принадлежала местному помещику, а большевики его прогнали, усадьбу разграбили, коллекцию предметов искусства растащили. Как полотно очутилось на хранении в музее, его директор понятия не имела. Она вообще не знала, что у нее такое есть, пока Алик не приехал и не стал по закоулкам шарить.

– Смутно вспоминаю эту историю, – встрепенулся Алексей.

Светлана резко выпрямилась.

– Мария Антоновна, вот как ту заведующую звали.

– И что? – спросил Арбузов.

Кузнецова сказала:

– Тетка вроде пошла в подвалы, где запасники находятся, отправилась искать Алика. Глядь, а московский гость полотно рассматривает. Мария Антоновна поразилась – она сама ранее не видела этого произведения.

– Эка невидаль, – скривился Алексей, – такое сплошь и рядом происходит. Сотрудников мало, единиц хранения тьма, и далеко не все описаны. Если в запасниках тщательно пошуровать, там иногда такие жемчужины найти можно… И это не только в России. Недавно французы в каком-то своем занюханном городке неизвестного Ван Гога откопали. Бывает.

Светлана ущипнула Алексея и продолжила:

– Директриса тогда предположила, что автор портрета Караваджо, перевернула холст, увидела штамп «коллекция дворянина Изместьева» и укрепилась в своем мнении. Изместьев был тот самый помещик, известный собиратель ценностей.

Алик ей ответил: «Не уверен в подлинности картины. На мой взгляд, это добротная копия. Но и качественная реплика весьма ценная вещь, тем более что оригинал этого произведения не известен. Давайте я отвезу полотно на экспертизу? Исследование сделают бесплатно». Мария Антоновна обрадовалась и передала картину Алику. Ну, напряги память, она же нам сама эту историю рассказывала.

– А ночью в отеле вспыхнул пожар, закоротило проводку, – встрепенулся Арбузов. – Вот, теперь и я все вспомнил. Номер Ванюшина сгорел, его личные вещи погибли. Вообще говоря, особой ценности они не представляли, но в огне погибла и та картина. Алик посетил Алтуфьев в марте, мы с тобой приехали летом, а заведующая все никак не могла утешиться. Еще показала нам фото портрета. Оказывается, она его запечатлела, когда для Ванюшина упаковывала. Вот идиотка – нарушила все правила, отдала полотно просто так!

– Так ведь директриса доверила картину самому Ванюшину, – встала на защиту директора Светлана. – И работа была не оформлена, она просто валялась в запаснике, пока на нее не наткнулся Алик. Если смотреть с формальной стороны, то погибло то, чего как бы и не существовало. Слышал выражение: без бумажки ты какашка, а с бумажкой человек? С экспонатами то же самое. Если они оформлены надлежащим образом, то за них музей несет ответственность, а если нет – то и не несет. Поэтому на аукционах иногда всплывают раритеты, о которых ни одна живая душа не слышала. Откуда они? Да сперты из запасников, но никто о своих правах заявить не может, поскольку вещь не описана. Слушай, у меня вопрос: как портрет предположительно кисти Караваджо очутился у Алика дома? Полотно же сгорело!