Дороти Кэннелл - Роковухи

— Проклятье! Ежедневник как сквозь землю провалился! В мастерской оставила, что ли?

Покачивая обнаженными — нет сомнений! — бедрами и бюстом под монашеским балахоном, Фло распахнула дверь в комнату, насквозь провонявшую скипидаром и масляной краской. Стены здесь, в отличие от тех, что в коридоре, были сплошь увешаны портретами… голых мужчин.

— Только честно. — Фло проскользнула между двумя столами, больше смахивающими на козлы для пилки дров, и обвела рукой свою галерею. — Грубую правду приемлю. Грубую лесть — ни за что.

— Они прекрасны! — выпалила я с жаром профсоюзного оратора на стачке. — Что за формы! Какая четкость исполнения! — Мой взгляд был прикован к юному блондину, на прокорм которого родители явно не жалели средств. — А вы… не преувеличили? Все как в жизни?

— Тютелька в тютельку.

— Мама родная! — Я поскользнулась в бурой луже и без помощи Фло не удержалась бы на ногах.

— Извините, Элли. На пол я расходую больше краски, чем по назначению.

— А-а-а! — Вот и разгадка. Бурые пятна на руках и на полу — всего лишь следы невинного хобби.

— Ну наконец-то! — Миссис Мелроуз с торжествующим видом потрясала ежедневником. «Наконец-то», похоже, относилось ко мне. Еще минута, и я сделаю тебе ручкой, нахалка!

Поздно! — отчаянно просигналил следующий взгляд Фло. Приготовившись к встрече с доктором Мелроузом, я повернулась… и уставилась на джентльмена несравнимо более приятной наружности, в банном халате цвета забродившей пьяной вишни.

Нет, в обморок я не упала. Искусством обмороков мне никогда не овладеть. Пятясь к двери по скользкому линолеуму, натыкаясь на углы столов, я молила небеса о счастье неизлечимой амнезии.

— Элли! Какими судьбами? — Улыбка Бена была не менее жесткой, чем накрахмаленный воротничок рубашки.

— Вот что… Пожалуй, я вас оставлю… — Фло улизнула за дверь.

— Ну надо же! — скрестив руки на груди и постукивая босой пяткой по полу, заявил неверный супруг. — Не ожидал, Элли, не ожидал…

— Да как ты смеешь!..

— Что-то не возьму в толк… Ты о чем, дорогая?

— Совсем стыд потерял? — взвизгнула я, от ярости клацая зубами.

— Сты-ы-ыд… Кто бы говорил, солнышко! Ну-ка, прикинь, сколько дней — или недель? — ты бесстыдно врешь мне в глаза?

— Что?

— Фло меня чуть в гроб не вогнала известием о ваших совместных занятиях в «Самом Совершенстве»!

Понятия не имею, как выкарабкиваются из такой ситуации роковухи. Я лично, если припрут к стенке, начинаю хорохориться и лезть на рожон.

— А при чем тут «Само Совершенство»? Захотела и вступила!

— Вступила-то не в теннисный клуб, Элли! Если не ошибаюсь, организация Наяды Шельмус особого толка. Рассчитанная, так сказать, на двоих. — Он небрежно затянул пояс халата на своем бесподобном торсе. — На двоих! А я, представь себе, категорически возражаю против участия в шоу дрессированных тюленей.

— Никто и не собирался…

— Неужели? Вспомни-ка о дурацком рогатом шлеме. Цирк, да и только!

— Это ты сейчас так считаешь! А тогда…

— А тогда промолчал, потому что привык к твоим безумным выходкам.

— Благодарю за комплимент!

— На здоровье. Как ты не поймешь, Элли… — Ярость в его взгляде сменилась сожалением. — Я приветствую любые сюрпризы, но не желаю называться параграфом первым десятой главы сексуальной инструкции. Да и тебе вряд ли понравится, если муж в постели начнет повторять про себя правило номер три: «Накрыв ладонью правую грудь…»

— Довольно! Думаете, я не понимаю, ради чего затеян этот скандал, Бентли Т. Хаскелл? Чтобы заткнуть мне рот! За идиотку меня держите? Учтите, ни здесь, ни в Мерлин-корте ваше обнаженное великолепие красоваться не будет!

— Элли…

— Черта с два я сниму портрет Абигайль со стены над камином!

— Уймешься ты, наконец?! — В два прыжка он проскочил комнату и замер, испепеляя меня изумрудным гневом. — Я приехал сюда не позировать, а попросить Фло написать твой портрет с детьми! Случайно перевернул на себя банку с краской, пришлось раздеться и ждать, пока Фло вычистит и высушит костюм!

— Хватит! Молчи! Ты святой, а я… я…

— Элли!

Голос Бена догнал меня уже у машины. Сколько нюансов в одном-единственном слове…

Элли!

Прощание? Или все-таки оклик?

Похоронное бюро Фишера утопало в полумраке и удушающем аромате гардений, — думаю, владелец ради пущего эффекта ухлопал целый баллон цветочного освежителя воздуха. Но не будем придираться. Обстановка на высоте, в меру скорбная и предельно торжественная. Вот и сосредоточься на обстановке, Элли. Гроб с телом — зрелище малоинтересное.