Дороти Кэннелл - Роковухи

— Полиция долго вас терзала? — Веки защипало, — видно, от волос, что лезли в глаза.

— Управились в два счета.

— А следствие скоро закончится?

— Понятия не имею. У меня другое развлечение — подготовка к похоронам. Норми верил в Бога, но не в его служителей на земле.

— Новая викариса мне понравилась, — промямлила я, и на пороге гостиной, как по мановению волшебной палочки, возникла преподобная Эвдора с супругом.

— Благодарю, детка. — Жаклин оглянулась в поисках пепельницы. — Норми был иудеем.

— В самом деле?

Меня прошиб холодный пот. Оплошность с вероисповеданием Нормана-Дормана, хоть и неприятная, не имела к этому никакого отношения. Новоприбывшие гости явно направлялись в нашу с Жаклин сторону. Мистер Глэдстон, чуть сутулый, близорукий, с доброй улыбкой на губах, казался милейшим джентльменом. Я готова была наложить на себя епитимью за то, что посмела заподозрить его в попытке отравить супругу ради воссоединения с прежней пассией. Кстати, где она? Опоздание хозяйки и почетных гостей с каждой минутой становилось все более загадочным.

К счастью, на пути Эвдоры и Глэдстона возникла преграда в лице… точнее, в лицах Джока и Молли Бладжетт.

— Как приятно видеть вас здесь, ваше преподобие! — зачирикала неунывающая Молли.

— Нам тоже. — Эвдора опустила ладонь на руку мужа. Почти незаметный, естественный жест связал их воедино, словно блюдце с чашкой из одного сервиза.

— Отменная вечеринка, — прокашлявшись, выдал фальцетом Джок Бладжетт. — Вот что значит шикарная светская леди. Не всякая сумеет отправить обиду в утиль и закатить прием для муженька, кота мартовского, и его вертихвостки.

У меня бы язык не повернулся наградить Глэдис Шип столь лестным определением. Впрочем, Джоку Бладжетту виднее. Несмотря на дифирамбы в адрес Наяды, вид у слесаря был не самый радостный. Да и Эвдора с мужем, похоже, были бы счастливы оказаться хоть на краю света, лишь бы подальше от снежно-белой гостиной.

— Меня немало удивило приглашение миссис Шельмус. — Эвдора взяла бокал с шампанским. — Но еще больше удивил повод для празднества.

— Попытка, достойная христианина, — вставил мистер Глэдстон.

— Любовь в своем высшем проявлении. — Эвдора моргнула, как будто ей в глаз попала соринка.

Я отметила тени под глазами, горькие складки вокруг рта, мертвенную бледность щек, и сердце заныло от жалости.

— А где, интересно, миссис Шельмус? — Джок Бладжетт в задумчивости пощипал усики.

— Да где бы ни была! — Певчая пташка Молли вытянула вверх руку с бокалом: — Тост за Наяду, само совершенство во всем и всегда, надежду и опору всех роковух!

— За Наяду! — сотряс гостиную всеобщий рев… и вдруг стушевался, точно сконфузившись.

В наступившей тишине глаза присутствующих обратились к дверям. Герои дня Лайонел и Глэдис застыли под обстрелом любопытных взглядов. Мистер Шельмус был неподражаем в серебристом костюме под цвет густой шевелюры, с темным галстуком под цвет роскошных бровей. Что же до экс-органистки… недостаток красоты она с лихвой восполняла девичьей скромностью.

— Дорогие! Дорогие наши! — Кутая узкие плечики в кружева шали, Глэдис стыдливо наклонила головку, усыпанную искусственными маргаритками. — Как это великодушно с вашей стороны. Мой ненаглядный Лайонел никак не ожидал увидеть здесь столько друзей, пришедших благословить наш союз. — Задыхаясь от избытка чувств, мисс Шип упала в объятия Лайонела, да так в них и осталась, забытая неблагодарной публикой.

Ибо на сцене появилась прима! Выход Наяды произвел настоящий фурор.

— Салют, ребятки! — Приветственный взмах кукольных ресниц, золотая вспышка локонов, изящное движение бедрами, затянутыми в пурпурный атлас. — Добрый вечер, Лео, дорогой! Мое почтение и очаровательной невесте. Вы у меня сегодня почетные гости, так что прошу устраиваться на диване, напротив ширмы. Для остальных, уверена, тоже найдется местечко по вкусу!

— Оригинально. — Жаклин щелкнула по пачке, закурила очередную сигарету. — И что дальше?

— Тише! — возмущенно шикнула библиотекарша мисс Банч.

Мистер Шельмус и Глэдис, каждый с бокалом шампанского в руке, как и было велено, утонули в подушках белоснежного дивана. А конферансье тем временем вскинула лилейную ручку, призывая к тишине в зале.

— В блокнотике жизни каждого из нас, — зазвенел мелодичный голосок, — найдется немало дорогих сердцу воспоминаний. В этот знаменательный день, когда вы, мисс Глэдис, объявляете миру о помолвке с моим мужем, вам будет особенно приятна встреча с прошлым. Итак, мисс Шип, слушайте! Ибо это ваша жизнь!